Руслан Хасбулатов - Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

Сотрудники карательно-репрессивных ведомств тоже крупно выиграли, «проверив себя» в сентябре—октябре 1993 года, а затем и во время чрезвычайного положения в Москве. Они почувствовали свою силу и безнаказанность за открытое поругание Конституции, избиение парламентари­ев, чья неприкосновенность охранялась законом, не говоря уже о зверских избиениях и убийствах граждан: женщин, детей, журналистов.

Совершенно уникальное положение стало занимать Главное управление охраны (ГУО) президента — оно уже насчитывает десятки тысяч человек, осуществляет все тай­ные операции по политическому сыску, контролирует орга­ны безопасности, МВД, прокуратуру, предпринимательские организации, министерства, ведомства, местные власти и т.д. Все это — свидетельство резкого усиления полицейско-карательной функции нового политического режима.Они ра­зогнали подразделения «Альфа» и «Вымпел» с их уникаль­ным антидиверсионным опытом, часть офицеров, готовых служить новому режиму, присоединили к «своим» — для каких целей? Вполне ясно для каких: усиления контроля над возможными политическими соперниками и предпри­нимательством.

Карательные органы в ходе подавления сопротивления смогли самоутвердиться и почувствовать себя не только мощной полицейской, но и политической силой, опорой усиливающегося репрессивного политического режима. Их начальники увидели, что режим Ельцина — это их режим. Отныне они, очевидно, стали размышлять: неплохо бы чаще вводить «мероприятия» по осуществлению режима чрез­вычайного положения (ЧП). Это, как оказалось, — дело прибыльное. Да и опыт рэкета, поборов и вымогательства у «новых русских» — новое поле деятельности, весьма пер­спективное...

Режим чрезвычайного положения (ЧП) по своей при­роде адекватен любой форме диктатуры: он постепенно вытесняет из жизни общества демократический дух и демо­кратические порядки. Тоталитаризм опирается на ЧП как на обычную повседневную практику. Политический режим демократии, носителем которой был российский парла­мент, был расстрелян. Никогда демократия не была связана с президентством в России — на второй же день после сво­его избрания Ельцин приступил к планам укрепления своей персональной (личной) власти за счет парламента. Не спра­вившись с ним, проиграв ему политически, стратегически и тактически, Ельцин поступил как коварный враг своей собственной страны — вместо ухода в отставку осуществил предательский мятеж против законной высшей государст­венной власти.

Выиграло московское чиновничество — огромный бю­рократический аппарат столицы. Оно ликвидировало не только представительную власть — Моссовет, но и конку­рента — потенциальную опасность уступить власть другим лицам в результате свободных выборов. А также угрозу уго­ловного преследования в связи с темными финансовыми делами и коррупцией, в которых постоянно обвиняли дея­телей мэрии со времен Г. Попова. Как писали, занимавшие­ся этими расследованиями члены комиссии Моссовета, во главе с заместителем председателя Моссовета Седых-Бондаренко, были все арестованы. Зато «ловкий» председатель Моссовета Гончар остался в стороне от «неприятностей», а позже стал «видным» деятелем Государственной думы. Ельцинисты захватили и разграбили имущество (движимое и недвижимое) Верховного Совета — народное достояние, стоимостью в триллионы рублей.

Выиграли криминальные кланы, связанные с исполни­тельной властью. Они получили уверенность, что действия правоохранительных органов против них будут свернуты. Отныне они получили возможность более тесного «сотруд­ничества» с «замазанными» силовыми ведомствами. Пре­ступность стала стремительно расширяться — стерлись гра­ницы между властью и уголовщиной: если так называемая президентско-правительственная. власть расстреливает в центре столицы Законодательную власть — почему уголов­ники должны считаться с какими-то «законами»?!

Выиграли радикальные элементы в окружении Ельцина, эти якобинцы-троцкисты, превратившие демократическое движение страны в партию войны, ненавидящие свою стра­ну, свой народ, мечтающие ускорить американизацию стра­ны. Это — политические люмпены, они в своей стихии. Они могут игнорировать все свои провалы в политике и в эконо­мике — и лезть вверх, в новый парламент, в правительство, в разные старые и новые партии и организации, раскручивать спираль политических интриг и кампаний, концентрируя внимание общественности на ритуально-идеологических вопросах.