Вячеслав Манягин - Герои и подлецы Смутного времени

Было решено «удушить» Скопина-Шуйского в объятиях любви. В честь полководца давались бесконечные пиры, которые длились с марта и до начала апреля, когда соперник Дмитрия Шуйского неожиданно заболел и скончался. В панихидной записи кремлевского Архангельского собора смерть Скопина-Шуйского отмечена под 23 апреля, а заболел он за две недели до этого, 9 апреля 1610 г. Гетман Жолкевский в «Записках» сообщал, что он «умер отравленный… по изветам Шуйского, вследствие ревности, бывшей между ними». «Рукопись Филарета» сообщает, что Скопин-Шуйский был отравлен в доме Воротынского на крестинах его сына: «…разболеся сей храбрый и разсмотрительный воевода князь Михаил Васильевич, и умре, глаголют убо неции, яко отравлен бысть, на крестинном пиру, у князя Ивана Михайловича Воротынского, егда крести сына своего Алексея, от князя Дмитреевы жены Ивановича Шуйского, от княгини Екатерины [84] , в вине на перепиванье. И тако едва дойде до монстырню пазуху, потом пустися руда из носа и изо рта…» В окончательной редакции «Рукописи Филарета» все сведения об отравлении Скопина были тщательно вычеркнуты Романовыми [85] .

Скопину-Шуйскому было всего 24 года. Это был рослый, физически крепкий человек. Когда он умер, ему пришлось делать гроб по особой мерке. Так что версии о том, что причиной его смерти стало банальное обжорство, едва ли соответствуют действительности. Как не соответствует ей и версия о смерти полководца от «лихорадки». Большинство русских источников сообщает, что причиной смерти стало кровотечение из носа и рта – как и у Бориса Годунова.

Гибель Михаила Васильевича Скопина-Шуйского имела три важных последствия для страны: московское войско лишилось талантливого полководца, который мог бы снять осаду со Смоленска и выбить польские войска с русской территории; возмущенные убийством (как они считали) Скопина-Шуйского Прокофий Ляпунов и князь Василий Голицын подготовили заговор против Василия Шуйского; шведские союзники превратились в противников и захватили северо-запад России.

Смута вступила в новую стадию. С запада наступали поляки, с севера – шведы. Под Москвой металась Марина Мнишек. Ляпунов, обвинив царя Василия в смерти Скопина, поднял против него мятеж и захватил Рязанскую землю. Весь юго-запад страны давно уже не подчинялся центральному правительству. По сути, у Шуйского в подчинении осталась Москва и некоторые северные области. Власть его висела на волоске.

Отправляя войска против поляков, Василий Шуйский назначил главнокомандующим своего брата Дмитрия. Хуже этого для него было бы только просто сдаться врагу. Бесталанный и нерешительный Дмитрий, командуя примерно 50-тысячной армией, проиграл битву при Клушине 12 тысячам поляков под командой Жолкевского. Шведы и другие наемники (из них почти на треть состояло русское войско) так и не получили перед битвой причитающегося им жалованья [86] и были очень ненадежным союзником, не желающим «умирать в долг». При этом русская армия, уверенная в своем численном превосходстве и победе, была настроена очень беспечно. Командиры не выставили сторожевые охранения, а Делагарди с Шуйским накануне сражения устроили дружескую попойку, которая продолжалась допоздна.

В ночь на 24 июня 1610 г. Жолкевский неожиданно поднял войско и в полной тишине, без барабанного боя и музыки, двинул его на врага. Переход сквозь густые леса оказался чрезвычайно труден, артиллерия (две легкие пушки-фальконета) застряла в болоте. На рассвете польский авангард неожиданно появился перед русско-шведским лагерем. Однако войско Жолкевского сильно растянулось на плохих дорогах и прошло более часа, прежде чем оно сосредоточилось, что спасло Шуйского от молниеносного разгрома.

Битва началась еще до восхода. Наемники Делагарди построились у плетней, перегораживавших поле боя, и оказывали упорное сопротивление в течение трех часов. Гусар Самуил Мацкевич вспоминал, что Жолкевский посылал эскадроны в атаку от 8 до 10 раз, в то время как обычно все решал первый же натиск крылатых гусар. Долгое время исход борьбы наемников и гусар был неясен. С другой стороны – большая часть русских полков не выдержала уже первой атаки кавалерии Жолкевского и бежала, ища укрытия в лесу. Был ранен передовой воевода Василий Бутурлин. Воевода Андрей Голицын бежал, но позже с несколькими сотнями воинов в объезд вернулся к Дмитрию Шуйскому. Между тем, к передовым отрядам Жолкевского подоспели их пушки и немногочисленная пехота, огнем и решительной атакой опрокинувшие пеших наемников. Шведы бежали частью к лагерю, частью к лесу. Они попытались предпринять контратаку с помощью французских конных мушкетеров Делавиля, но прежде, чем те успели перестроиться и перезарядить оружие после первого залпа, на них обрушились гусары с холодным оружием – и мушкетеры бежали в лес, а гусары, преследуя их, даже проскакали сквозь русский лагерь. Шуйский с 5000 стрельцов и ратных людей и 18 пушками засел в обозе в деревне, проявляя полную пассивность.