Вячеслав Манягин - Герои и подлецы Смутного времени

О том, что сговор между Мнишеком и тушинцами был, свидетельствует множество фактов. Тот же Костомаров пишет, что Мнишек специально тормозил продвижение отряда, не слушал сопровождавших их москвичей, и, в конце концов, остановился совсем, чтобы дать возможность тушинцам их догнать. Те из поляков, кто хотел (например, Гонсевский) – спокойно уехали и благополучно перешли границу с Литвой.

Однако пан Мнишек вел свою игру. Вместо того чтобы отдаться в руки посланцам самозванца, он с дочерью связались с Яном Сапегой, который во главе крупного воинского отряда в 7000 человек шел из Литвы в Тушино. 29 августа Сапега вошел в местечко Любеницы, где его ожидали Мнишки и взял Марину под свое покровительство. Тушинцам не оставалось ничего иного, кроме как следовать за войском Сапеги.

Поначалу Марина была весела. После ярославского плена свобода и почет, оказываемый ей по дороге в Тушино, вскружили молодой женщине голову. В Можайске население встречало ее хлебом-солью – как законную царицу, каковой она и была де-юре. «Может быть, – пишет Костомаров, – ей казалось, что она действительно едет к своему чудесно спасшемуся супругу». Может быть, и казалось. Но, скорее всего, Мнишек разыгрывал заранее написанный сценарий «Загони самозванца в угол».

Итак, прекрасный осенний день в начале сентября. В карете едет к своему царственному супругу молодая царица Марина. Она весела и поет. И тут некий польский шляхтич, подъехав к ней, сообщает: «Вы, Марина Юрьевна, веселые песенки распеваете – оно бы кстати было веселиться, если б вы нашли в Тушино вашего мужа; на беду там не тот Дмитрий, который был вашим супругом, а другой». (По иному сообщению, неприглядную правду о «муже»-самозванце Марине раскрыл все тот же вездесущий князь Мосальский, который тут же вслед за непонятным приступом искренности сбежал в Москву к Шуйскому.)

Ежи Мнишек. Художник Ш. Богуш

Ситуация для самозванца патовая. Раструбив на всю вселенную о приезде «жены», он получил большую головную боль, которая всего в десяти верстах от его лагеря бьется в истерике и прилюдно кричит, что ни за что не поедет к «мужу». Еще немного, и по стране пойдут слухи, что царь-то липовый – царица его не признала.

И тут на помощь несчастному царику приходят поляки: Рожинский, Зборовский, Стадницкий и Сапега. Пока Сапега уговаривает Марину успокоиться, остальные устраивают Тушинскому вору встречу с паном Мнишеком. Самборский воевода едет в Тушино тряхнуть стариной, вспомнить, как служил когда-то сводником у польского короля. Только продавать он собирается собственную дочь. Переговоры продолжались до 15 сентября и закончились к обоюдному удовольствию сторон: Марина Мнишек признает в самозванце своего погибшего мужа, а тот выплатит Юрию Мнишеку 300 тысяч рублей и передаст в полное владение Северскую землю с 14 городами.

Теперь осталось только «уговорить» Марину. К Сапеге присоединяется добродетельный папаша Мнишек и какой-то иезуит из польского лагеря, которые и уговорили несчастную женщину пожертвовать своей честью: один – во имя финансового благополучия семьи, другой – во имя «матери католической церкви». Марина согласилась играть роль любящей супруги, но при условии, что лжемуж не станет с ней жить как с женой. Впрочем, возможен и секс – но только после взятия Москвы. Как видно, система поощрений была разработана с прицелом на перспективу.

9 сентября Сапега привез Марину в Тушино. Там, на глазах всего лагеря, самозванец и московская царица со слезами радости на глазах восхвалили Бога за то, что дал им вновь соединиться и бросились в объятия друг друга. Многие умилялись, глядя на такое трогательное зрелище, и говорили: «Ну как после такого не верить, что он настоящий царь Дмитрий?» Но верили далеко не все. Многие еще помнили, как совсем недавно Марина билась в истерике и отказывалась от встречи с «мужем».