Вячеслав Манягин - Герои и подлецы Смутного времени

2 марта 1606 года Марина наконец выехала в Москву, окруженная огромной свитой в 2000 человек. Путешествие продолжалось долго – мешали плохие дорога и гостеприимство литовских и белорусских магнатов, устраивавших пиры в честь молодой русской царицы. Наконец 18 апреля Марина и ее свита пересекли русскую границу. Ее торжественно встречали в Смоленске и других русских городах на пути к Москве. Навстречу ей был отправлен воевода Басманов. Царь прислал очередные подарки, в том числе огромную карету с позолоченными колесами, обитую внутри красным бархатом и украшенную серебряными царскими гербами.

Въезд в столицу состоялся утром 2 мая. Эта церемония описана многими очевидцами, пораженными ее пышностью, великолепием, роскошью. Малиновый звон бесчисленных колоколов, длинное шествие придворных в раззолоченных нарядах, сияющие панцири кавалерии, толпы москвичей, пришедших увидеть свою новую государыню…

У Спасских ворот Кремля их ожидали 50 барабанщиков и 50 трубачей, которые, по словам голландца Паерле, «производили шум несносный, более похожий на собачий лай, нежели на музыку, оттого, что барабанили и трубили без всякого такта, как кто умел».

После краткого свидания с супругом в Кремле Марину привезли в Благовещенский монастырь, где ее встретила (как говорят, ласково) «мать» царя – вдова Ивана Грозного Марфа Нагая. Здесь полагалось несколько дней ждать венчания. Пребывание в монастыре слегка тяготило Марину. Она жаловалась на слишком грубую русскую пищу, и царь приказал кушанье для нее готовить польским поварам. Для развлечения Марины он послал в монастырь музыкантов, что шокировало москвичей и тотчас вызвало в народе толки.

Венчание Марины Мнишек с Дмитрием в Успенском соборе 6 мая 1606 г. Художник Ш. Богуш

На следующий день новобрачные, по словам одного иностранного сочинителя, встали очень поздно. Празднества продолжались. Облачившись в польское платье, царь танцевал с женой «по-гусарски», а его тесть, преисполненный гордости, прислуживал на пиру своей дочери. Считается, что Марина Мнишек впервые привезла в Россию вилку. На своем свадебном пиру в Кремле она шокировала этим столовым прибором русских гостей, враги Дмитрия стали говорит, что раз царь с царицей едят не руками, а какой-то рогатиной, значит, они не русские и не монархи, а порождение дьявола. Другим поводом считать новобрачных нерусскими послужил тот факт, что они не пошли в баню – а поход в баню был очень древним и нерушимым свадебным русским обычаем.

Нож и вилка. Россия. XVII век

Десять дней в Кремле шло веселье: балы, карнавалы и приемы. А ранним утром 17 мая начался государственный переворот, во главе которого стоял Василий Шуйский.

В момент мятежа Мнишек была у себя в покоях. После того, как Дмитрий выпрыгнул из окна, заговорщики бросились искать его всюду, в том числе и на женской половине дворца. Когда они ворвались в покои царицы, единственный защитник Марины – ее паж Матвей Осмольский – пал под пулями, истекая кровью. Была смертельно ранена одна из женщин. Царица в ужасе спряталась под широкую европейскую юбку своей гофмейстерины пани Хмелевской. Не найдя нигде ни царя, ни Марины, бояре стали требовать у бившихся в истерике женщин признаться, где прячется Дмитрий со своею царицей. Сохранившая присутствие духа гофмейстерина ответила: «Вам лучше знать, куда вы девали великого князя; мы не приставлены ему прислуживать». Увидев, что им ничего не добиться от перепуганных полячек, возбужденные их иноземным неглиже мятежники, как утверждает Петрей, стали глумиться над ними и говорить: «Мы сойдемся с ними, один сзади, другой спереди. Мы же знаем, что польские блудницы не удовлетворяются соитием с одним, но услаждаются соложеством со многими». Сказав это, они предъявили свои мужские члены перед всем гинекеем, говоря: «Так что, блудницы, разве мы не лучше ваших поляков? Придите в наши объятия и отведайте нас!» С этими словами они захватили всех женщин и силою заставили их исполнить свои желания [70] .