Юрий Шаповал: Был ли Лаврентий Берия украинским националистом?

– взять на себя руководящие функции подполья в регионе под поводом коренного изменения тактики;

– вывести из подполья активнейших его лидеров;

– внедрить советскую агентуру в зарубежные националистические центры, обеспечить ей руководящие позиции в них, блокировать акции, планируемые против СССР;

– вывести на территорию УССР эмиссаров и лидеров зарубежных центров ОУН;

– перехватить каналы связи подрывных центров;

– создать оперативные позиции в спецслужбах Англии и США, а также в Ватикане.

Основная задача центра заключалась в подчинении подполья и навязывании мысли о радикальном изменении тактики – переходе к пропагандистским методам борьбы, работе с молодежью и интеллигенцией, поиске компромисса с властями. Бесспорно, выведение лидеров из подполья сопровождалось бы арестами. Тем не менее, согласитесь, находиться во внутренней тюрьме в Киеве на Владимирской улице у «либерального» Мешика (на деле демонстрировавшего готовность к снисхождению) намного лучше, нежели почить вечным сном в яме с негашеной известью на территории «объекта № 39» Львовского УМВД или быть разорванным гранатой в карпатском тайном убежище.

Заметная роль в осуществлении плана отводилась мнимому руководству, фактическим лидером которого должен был стать «Бард», а номинальным, для «солидности» – другое лицо. Центр «создавал» мнимую группу в Киеве, опорные пункты в Станиславе, Дрогобиче, Ровно, Львове (в последнем должны были быть «пункты приема курьеров» из-за границы). Важная роль отводилась возрождаемой униатской церкви и монастырям (в этой среде органы имели столь сильные позиции, что в успехе использования церковного канала для проникновения агентуры в Ватикан авторы плана не сомневались).

Серьезным компонентом плана служила радиоигра, что с 1951-1952 гг. велась с английской (CIC) и американской разведками. Для этого, соответственно, использовались захваченный в июне 1951-го референт службы безопасности ЗЧ ОУН Мирон Матвиейко («Усміх») и уже упомянутый руководитель разведки ЗП УГВР Василий Охримович. Попутно стоит отметить, что после прекращения радиоигры из-за политической невыгодности и обнародования факта пребывания зарубежных «действующих лиц» в руках украинской контрразведки соответствующий отдел английской разведки был разогнан, а его сотрудники уволены (поговаривают даже, что «проколовшийся» начальник подразделения CIC застрелился).

Предусматривались различные каналы связи со «своими людьми» – связисты под легальным прикрытием (к примеру, проводники международных железнодорожных поездов), курьеры-монахи, мнимые «курьерские группы» ОУН, «беглецы» из Восточного Берлина, переписка родственников и тому подобное. Кроме того, министр был намерен непосредственно начать мирные переговоры с руководителем подполья в крае «полковником Ковалем» – Василием Куком (единственным уцелевшим из 18 членов Центрального провода в регионе). Составлять письмо к подпольщикам чекисты пригласили отставного полковника С.Карина-Даниленко, живую легенду органов госбезопасности УССР. В свое время он внедрился в петлюровское подполье и зарубежные центры украинской политэмиграции, участвуя в играх вроде «Треста» и «Синдиката» для выведения из-за границы активных врагов советской власти. В 1944-1945 гг. возглавлял оперативную группу НКГБ УССР на западе Украины.

Старый чекист сразу оценил вдумчивый подход Мешика к проблеме, знание им малейших деталей, вплоть до болезней «Коваля» и его жены. Советская сторона предлагала ОУН сложить оружие, выйти из подполья, гарантируя жизнь, свободу, трудоустройство, получение образования. Говорилось о возможности возвратить высланных родственников подпольщиков, освободить религиозных авторитетов (митрополита И.Слепого и других). Вместе с тем Куку советовали не обращать внимание на реакцию С.Бандеры.

Тут министр был совершенно прав. На фоне отчаянной борьбы обреченных на гибель подпольщиков непривлекательный вид имели амбициозные «разборки» лидеров ЗЧ ОУН и ЗП УГВР за право «репрезентовать воюющую Украину». Доходило до больших страстей, таких, как желание Бандеры устранить физически Лебедя и других «раскольников». Для руководителей подполья все это не было тайной. Все тот же Кук еще в 1950 году издал директиву, запрещавшую подпольщикам в нелегальной прессе называть Бандеру «проводником нации», а самих себя – «бандеровцами».

Вместе с тем и ЗП, и ЗЧ забрасывали на территорию Украины собственных эмиссаров для получения «мандата» на право быть «единственными выразителями» интересов нации за границей. Упомянутому Матвиейко была поставлена задача восстановить контроль Бандеры над подпольем, а в случае несогласия – устранить Кука и самому возглавить «вооруженное сопротивление». Матвиейко недолго размышлял над предложением о сотрудничестве с МГБ-МВД. К тому же амбиции «проводников» сопровождались лишними жертвами – в 1951-1953 гг. были обезврежены четыре курьерские группы, 33 эмиссара (10 из них убиты, часть осуждена, часть согласилась сотрудничать).