Карл Крист - История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Разумеется, внутреннее развитие Империи в 3 в.н.э. нельзя обобщать. Наряду с пограничными районами, которые постоянно жили в нужде, подвергаясь набегам, восстаниям и грабежам, были и внутренние районы, только временами испытывавшие эти катастрофы, и, наконец, большие области на периферии военной и политической активности, как Северная Африка и Испания, в которых продолжали консолидироваться отношения прежних десятилетий. Правда, государственное давление, особенно налоговое бремя, увеличивалось и в таких спокойных провинциях, чтобы компенсировать потери в неспокойных зонах.

Дифференцированный способ рассмотрения приводит к выводу, что Римская Империя в 3 в.н.э., по крайней мере на какое-то время, потеряла важные моменты своей лигитимации: она не могла продемонстрировать ни убедительные военные успехи над захватчиками, особенно над сасанидами, ни обеспечить внутреннюю стабильность и когерентность внутреннего союза, ни создать предпосылки для экономического процветания, не в последнюю очередь из-за валютной системы. По причине поражений и потрясений, высоких количественных потерь и обнищания широких кругов населения политическая формация Империи в целом существенно потеряла свой престиж.

Катастрофические последствия нельзя не заметить: идентификация отдельного человека с государством стала слабее, внутреннее отмежевание от политической системы возросло. Не только христиане, но и члены гностических сект и неоплатоники придавали государству и обществу условное значение. Тот феномен, который Якоб Буркхардт назвал аполитичностью, то есть сознательный отход от всех политических обязательств и обязанностей по отношению к обществу и государству, получал все большее распространение.

Кроме того, для эпохи характерен рост регионалистических тенденций. Если Империя при принципате характеризовалась уравновешенным соотношением и эффективной кооперацией местных, региональных и центральных органов, то теперь эта общность интересов была нарушена. Этому содействовали неспособность центральных органов выполнять свои задачи, а также чрезмерные требования к местным и региональным ячейкам, которым выполнение этих требований были не по плечу. Приоритет региональных интересов часто приводил к узурпациям и образованиям отдельных империй. Если эти отдельные империи не смогли добиться длительной самостоятельности и отделения от Империи, то это наилучшим образом доказывает исторически сложившуюся силу инерции, несмотря на все поражения и катастрофы. Хотя функция города Рима уже давно ослабела, как и функция его традиционных органов и ведущих слоев, идея Империи выстояла посреди всех кризисов.

Эпоха солдатских императоров в целом была пробой на прочность Империи. Она смогла устоять только благодаря мобилизации новых жизненных сил, применению военщины из Дунайского региона и других пограничных зон Империи. Это захватывающее явление одновременно является успехом романизации и политической интеграции.

С другой стороны, нельзя не признать, что доминировали силы, которые бесцеремонно подчиняли своим интересам все структуры государства, администрации и общества. Они были зафиксированы на власти и могуществе, на непреклонном проведении в жизнь всех государственных требований, на использовании всех сил и средств. То, что при этом все больше ограничивалась гражданская свобода и автономия городов, а администрирование и всякого рода принуждения, наоборот, возрастали, не принималось во внимание. Между тем фатальным было то, что эта постепенно образующаяся «чрезвычайная конституция древнего мира» (Ю. Фогт) просуществовала долгое время.

Тогда как защитники Империи взывали к древним традициям, все больше увеличивался контраст между этими реставрационными целями и политической и общественной реальностью.

Коренным образом изменившееся общее положение на границах и внутри Империи принуждало к мерам, которые были несовместимы с идеалами и нормами принципата. Полностью изменились также стиль и методы функционирования государственных органов, По мере увеличения нужды и уменьшения доступных средств возрастала жестокость и грубость войсковых соединений и милитаризованной администрации. Так, чистым вопросам власти были пожертвованы традиционные компоненты, в век катастроф, нужды и страха население было так же встревожено, как и в дни поздней Республики. Как и тогда, оно было готово принять любую власть и любое политическое решение, лишь бы они обещали стабильность и безопасность.