Карл Крист - История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

В отличие от Клемента и Оригена достижения греческой философии для Тертуллиана были несущественными, как доказывают его часто цитируемые слова: «Что общего у Афин и Иерусалима? Что общего у академии с церковью, у еретиков — с христианами? Наше учение про-исходит из «Притчей» Соломона, который учил, что Господа нужно искать в простоте сердца. Остерегайтесь тех, кто избрал стоическое, платоновское или диалектическое христианство! С появлением Иисуса мы больше не нуждаемся ни в исследованиях, ни в поисках с тех пор, как у нас есть Евангелие. Мы верим, а кроме веры, мы ни к чему не стремимся. Наш высший символ веры: нет ничего, во что нам нужно верить, кроме веры» («О предписании еретиков», 7,9),

Важнейшим произведением Тертуллиана является уже цитированный «Апологетик» 197 г.н.э., защитительная речь христианской веры перед наместником. Для такого оправдания христианства уже были предварительные ступени в греческом регионе, и Тертуллиан их использовал, но никогда раньше христианство не защищалось с такой страстью, столь логично и захватывающе.

Киприан, следующий представитель североафриканского христианства, как и Тертуллиан, родился в староверческой семье Карфагена и, как и он, получил хорошее риторическое образование. Возможно, он занимал даже государственную должность. В лице Киприана, который был епископом Карфагена в 248—258 гг. н.э., появился совершенно новый тип епископа, тип духовного пастыря, который понимал свои обязанности как своего рода магистратуру. В современных исследованиях Киприан рассматривается как важнейший представитель иерархизации церкви 3 в.н.э., который наметил развитие, приведшее от епископства к «князьям церкви». Если такие связи даже и преувеличены, новое выражение авторитета епископа несомненно. При этом, правда, нельзя не учитывать, что сильно выросшие христианские общины той эпохи ввиду проблем гонений и ересей требовали образования такого авторитета.

Киприан всегда подчеркивал тесную связь между христианской религией, епископством и церковью: «Есть только один епископат, в котором каждый епископ принимает солидарное участие. Есть только одна церковь, которая наполнена светом Господа и посылает его лучи всему миру, и есть только один свет, который она излучает, и единство ее тела не терпит никакого разделения; ...есть только один источник, одна мать, богатая потомством от рода к роду: мы родились из ее чрева, вскормлены ее молоком, оживлены ее духом» (О католической церкви, 5).

Произведения Киприана, от которых сохранились многочисленные трактаты и письма, продолжают мысли и устремления Тертуллиана. Наряду с этим они часто интерпретируются как источник духа времени, хотя они и варьируют общие места. Это относится к часто цитируемому отрывку из «К Деметриану»: «Зимой больше не хватает дождя, чтобы напитать семена, и летом не стоит больше обычная жара... Меньше добывается мрамора из иссякших гор, меньше золота и серебра дают разработанные рудники... Все больше и больше слабеет и изнемогает крестьянин на полях, моряк — на море, солдат — на поле брани; исчезает бескорыстность на рынках, справедливость — в суде, согласие — в дружбе, в искусствах — сноровка, в нравах — благочестие...

Седую голову мы видим уже у детей, волосы выпадают, прежде чем им вырасти, и жизнь больше не заканчивается в преклонном возрасте, но начинается с него. Так спешит все, что рождается, всему приходит конец еще при возникновении, так вырождается все, что появляется на свет, и никто не должен удивляться, если в мире начало исчезать отдельное, после того как сам мир, как целое, охвачен распадом и гибелью» (3).

Даже этот краткий очерк может показать, что христианство в 3 в.н.э. росло не только количественно, но и было наполнено разносторонней новой жизнью и поэтому достигло притягательной силы. К тому же изменился тип ведущих людей. Теперь на первый план общин выходили не чудотворцы и одержимые, а образованные епископы, ученые и теологи. К этому добавился пример мучеников и безуспешность государственных преследований. Нельзя недооценивать также чувство защищенности и жизненного удовлетворения, которое давали христианские общины. Само собой разумеющийся для христиан долг заботиться о слабых и сирых, вдовах и сиротах, пленных и детях, сама христианская мораль во многом содействовали укреплению и дальнейшему распространению христианства.

Каким бы значительным ни было развитие христианства в 3 в.н.э., для религиозной политики внутри Империи речь, как и раньше, шла о проблемах меньшинства, которое, правда, привлекало внимание, но относилось всего лишь к маргинальным группам общества. Даже в районах особенно сильного христианского миссионерства, по современным оценкам, всего 5 % населения были христианами. Для общества Империи в 3 в.н.э. было характерно другое духовное и религиозное развитие.