Сергей Кисин - Деникин. Единая и неделимая

Примечание: Военное снабжение сосредоточивается в Военном министерстве. Министр продовольствия исполняет требования военного ведомства по снабжению армии.

6. Председатель Совета министров назначается лицом, возглавляющим Южно-русскую власть, а члены Совета министров утверждаются им же по представлению председателя Совета министров.

7. Лицу, возглавляющему Южно-русскую власть, принадлежит право роспуска Законодательной палаты и право относительного «вето». Причем к вторичному рассмотрению отклоненного закона палата может приступить не ранее чем через четыре месяца после его отклонения, и закон восприемлет силу лишь по принятии его большинством двух третей состава палаты».

Кубанцы настаивали на пяти портфелях в будущем кабинете, причем сам Тимошенко метил на пост министра иностранных дел. Председателем по требованию донцов и терцев стал протеже Богаевского бывший председатель Донского правительства Николай Мельников.

Председатель Совета министров — Н. М. Мельников; министры: военно-морской — генерал-лейтенант А. К. Кельчевский, иностранных дел — генерал от кавалерии Н. Н. Баратов, внутренних дел — В. Ф. Зеелер, юстиции — В. М. Краснов, земледелия — П. М. Агеев, финансов — М. В. Бернацкий, путей сообщения — Л. В. Зверев, торговли и промышленности — Ф. С. Леонтович, народного просвещения — Ф. С. Сушков, здравоохранения — Н. С. Долгополов, пропаганды — Н. В. Чайковский.

Правительство было, толку от него уже не было. Административные функции у него были только на бумаге. Шкуро так и не сумел наладить мобилизацию, был заменен на генерала Улагая. Букретов растерял авторитет жестокими расправами над «зелеными», так и не сумев его как следует завоевать. У всех на устах было только одно слово — эвакуация. Чиновники боялись опоздать на пароход, правдами-неправдами выбивая для себя и своих семей отпуска «по болезни» — до новороссийской катастрофы сумело уехать порядка 40 тысяч. Это парализовало и без того никудышную работу тыла. Снабжение армии как таковое вообще отсутствовало.

В Раде вообще никто никому не верил. Черноморцы уверяли, что «большевики уже не те и казачьего добра не тронут». Искать общий язык уже никто не пытался.

Из-за сокращения линии фронтов концентрация сил на участках Азов — Батайск — Верхне — Курмоярская — Ставрополь— Святой Крест была достаточно высока, и при устойчивом боевом духе белогвардейцев и истощении наступательного пыла и больших потерях красных оборона могла быть достаточно успешной. Вот с духом как раз и были проблемы, что прекрасно понимал и Тухачевский, перенося основной удар не в лоб на стойких добровольцев под Батайском, а на левый фланг наступления — на тающих на глазах кубанцев. Конармия и корпус Думенко попытались обходным маневром отрезать кубанцев от донцов. Но Сидорин склеил 2-й (4-я Донская конная дивизия и 15-я конная бригада) и 4-й (9-я и 10-я конные казачьи дивизии) корпуса под командованием генерал-лейтенанта Александра Павлова (неказака), под хутором Веселым разгромил сначала Думенко, а затем ударил по Буденному, который потерял до з тысяч конников и 40 орудий. Красная конница в панике отступила за Дон. Как заметил главком, «если бы донская конница не приостановила преследование, мог бы наступить перелом во всей операции».

26 января на волне успехов Деникин отдал приказ об общем наступлении. Сидорин придал удачливому неказаку еще и 3-й корпус генерала Адриана Гуселыцикова, круто развернул корпуса и приказал выйти на Средний Егорлык, чтобы таким мощным кулаком в 12 тысяч сабель ударить под дых Буденному у станции Торговая. Красные без конницы — уже пол победы.

Упрямый Павлов не стал слушать донцов, предлагавших ему идти по правому населенному берегу Маныча, двинул их по левому безлюдному, рассчитывая на фактор неожиданности. Она и произошла. Распушили красные 2-ю кавдивизию имени Михаила Блинова и 1-ю Кавказскую «дикую» кавдивизию Гайка Гая, 28-ю стрелковую уничтожили полностью во главе с легендарным начдивом Владимиром Азиным (первым из начдивов, кто получил орден Красного Знамени за победы над Колчаком). Заметим, те самые победоносные дивизии, бившие лучшие войска адмирала Колчака, переброшенные с Восточного фронта.

Ударили 25-градусные морозы с сильным ветром. Всадники стыли в седлах, коченели в сугробах, проваливались в глубокий снег. Несколько суток ночевали в голой степи в лютую стужу и метель, утром пробуждалась едва половина. К Торговой подошел уже не мощный кулак, а несколько тысяч обмороженных скелетов. В руках не держались ни сабли, ни винтовки, пулеметы не стреляли. Деревянные ноги не передвигались. В седлах еле живых коней качались вмерзшие окоченевшие глыбы льда. Доходило до того, что Павлов ставил обмороженных казаков в колонны позади атакующих войск и те кричали (а скорее хрипели) «ура» во время атаки для поддержания боевого духа. Ничто не помогло. Обозы, раненые, артиллерия остались в степи. Выжившие, уже ничего не соображая, лезли к хатам в тепло. С красными дрались не за «единую и неделимую», а за место у печки, лишнее одеяло, попону. Буденновцы, видя такое дело, даже особых сил не прикладывали, патронов не тратили — просто пинками выгоняли «отморозков» из куреней. В чистом поле жгли скирды сена, пытались согреться. И становились отличной мишенью для артиллерии. От ветра спускались в овраги, где и замерзали, вжавшись плотной кучкой. Уже потом Буденный рассказывал, что это было самое страшное, что он «видел в жизни: насмерть замерзшие кони со всадниками. Стояли в степи заледенелые трупы». У художника Митрофана Грекова есть жуткая картина «Замерзшие казаки генерала Павлова» — степь, усеянная павшими животными и людьми, от этих животных уже мало чем отличающихся.