Алексей Бычков - Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

Заговорщики, полагая, что все кончено, ушли, но князь со стоном сошел под сени. Убийцы заслышали его голос, зажгли свечи и по кровавому следу начали искать раненого. Видя неминуемую гибель, Андрей стал читать молитвы; «за столпом всходным» он был найден и добит, причем Петр отрубил ему правую руку. Был убит на другой день «милостьник» княжеский Прокопий, начался грабеж имущества. Чтобы оборониться на всякий случай от прихода владимирцев, заговорщики собрали дружину. Владимирцы уклонились от вмешательства, грабеж продолжался.

На место происшествия пришел «Кузьмище киянин», чтобы найти тело князя. Ему сказали, что оно выволочено на огород и трогать его нельзя — хотят его «выверечи псомъ». Кузьмище стал причитать над телом своего господина, победителя булгар, павшего от скверных «ворожбит» своих. Увидя Анбала, Кузьмище стал просить ковер, чтобы покрыть труп, но тот подтвердил, что решено отдать тело князя собакам. Тогда Кузьмище обратился к «еретику» с укоризной: помнит ли он, в какой сюда пришел одежде. Анбал бросил ему ковер и корзно. Завернув тело, Кузьмище принес его к церкви, но пьяные «паробки» отказались отпереть ее, сказав ему, чтобы оставил труп князя в притворе. Там тело пролежало два дня и две ночи. На третий день пришел игумен Арсений, настоял, чтобы церковь открыли. С клирошанами боголюбскими отпели князя и положили в каменную гробницу. Погром между тем продолжался, в город шли из деревень. Были разграблены дома посадников, княжеских тиунов, убиты детские и мечники князя. То же происходило и во Владимире, пока не положил конец погрому поп Микулица, пришедший в город с иконой Богородицы.

На шестой день «опомнились» владимирцы, послали игумена Феодула и доместика Луку за телом Андрея, а Микулицу с собором нарядили для встречи тела у Серебряных ворот города. Процессия собрала великое множество народа, плакавшего так, что «вопль далече бе слышати». С подобающими почестями положили князя у Богородицы Златоверхой. Славословием новому мученику, «притекшему ко Христу» так же, как и «блаженные братья его — Роман и Давыд», [56] Православные имена святых Бориса и Глеба. кончается повествование.

В 1702 году Андрей Боголюбивый был канонизирован.

«Степенная книга», [57] «Степенная книга» — памятник русской исторической литературы. Составлена в 1560–1563 годах духовником царя Ивана IV Васильевича Андреем (позднее — митрополит Афанасий). Содержит систематическое изложение русской истории от Владимира I Святославича до Ивана IV включительно по материалам летописей, хронографов, родословных книг и др. Разделена на 17 граней (родословных степеней). — Примеч. ред. составленная во второй половине XVI века, как и положено, «знает» гораздо больше.

Там нашла себе место новая переделка средневековой повести. В основу лег текст первой редакции, но без вступительной хвалебной характеристики Андрея. В изложение внесены новые детали, посвященные как раз дорисовке облика заговорщиков. «Диавол, — сказано в ней, — видя великого князя любимым от людей и добродетелям прилежащим, воздвиг брань от его домочадцев возлюбленных бояр Кучковичей». Они сначала, не без коварства, подбили Андрея взять без ведома отца икону Богоматери, писанную евангелистом Лукой, и увезти ее с собой на север.

Этим Кучковичи надеялись снискать бульшую милость и доверие у «самодержца». Из них наиболее близким к великому князю был «Яким Кучковитин», глава заговора. По совершении убийства, изложенного согласно первой редакции, злодеи понесли заслуженную кару от брата Андрея Юрьевича — Михаила, который, заняв владимирский престол, предал их суду. Но Михаил вскоре умер, и возмездие довершил другой брат Андрея — Всеволод III. Заговорщики были преданы различным казням, иные были помещены в короба и брошены в озеро.

В Никоновском летописном своде помещена новая версия, не дающая, в сущности, никаких дополнений. Она представляет собой очень сжатый рассказ об этом происшествии. В Лоб-ковском списке XVII века рассказ озаглавлен «Убиение великого князя Ондрея Юрьевичя Боголюбскаго от Кучковичевъ въ Володимери». Он напоминает вышеизложенную «церковную» версию. В рассказе о погроме и переносе тела во Владимир Никоновская летопись следует за второй редакцией, но заключительное славословие основывает на материале первой. Упоминание о Всеволоде, определяющее время составления второй редакции, здесь риторически распространено, что доказывает позднюю переделку. Нового для разъяснения недомолвок эта переделка не дает.