Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи

До начала съёмок претендентом № 1 на главную роль считался Арчил Гомиашвили. По стране с огромным успехом только что прошла гайдаевская экранизация «Двенадцати стульев», в которой грузинский актёр сыграл роль Остапа Бендера, к тому же на кандидатуре Гомиашвили настаивал Юлиан Семёнов. Однако Татьяна Лиознова пригласила на роль Штирлица Вячеслава Тихонова, хотя первое впечатление от проб будущего «штандартенфюрера всех времён и народов» у неё было, мягко говоря, неоднозначное. «Когда мне сказали, что Татьяна Лиознова хочет попробовать меня на роль Штирлица, я пришёл на студию, чтобы сделать фотопробу, — вспоминал Вячеслав Васильевич. — Я для себя решил так: Штирлиц там один среди врагов — значит, не должен отличаться от них. А у фашистов в моде были гитлеровские усики, которые узкой дорожкой торчали из-под носа. Ну и я себе соорудил такие же. Когда мою фотографию показали Лиозновой, она пришла в неописуемый ужас, увидев Тихонова с гитлеровскими усиками. „Уберите сейчас же! — говорит. — Это страшно!“. А потом мы с ней решили, что я буду сниматься, так сказать, со своим лицом. Пусть зрители в первых сериях узнают известного артиста — тем сложнее и интереснее задача: заставить их забыть, что я — Тихонов, и думать только о Штирлице».

Вообще актёров на роли в «Семнадцати мгновениях…» подбирали по принципу похожести на исторических прототипов. Единственное исключение — Леонид Броневой, совершенно не похожий на Генриха Мюллера. Зато Вальтер Шелленберг получился настолько «натуральным», что после показа сериала по восточногерманскому телевидению Олег Табаков, сыгравший шефа немецкой внешней разведки, получил письмо от племянницы Шелленберга. «Благодарю Вас за то, — говорилось в письме, — что Вы сыграли интеллигентного, обаятельного и проницательного человека, каким на самом деле и был дядя Вилли».

Актёрский состав подобрался звёздный — Тихонов, Табаков, Плятт, Евстигнеев, Куравлёв и многие другие. Актёры с удовольствием соглашались на съёмки у Лиозновой, хотя и знали, что характер у Татьяны Михайловны очень жёсткий и требовательный, за ней даже закрепилась слава «железной леди» советского кинематографа. Пожалуй, единственной актрисой, которую, несмотря на желание Лиозновой, заполучить не удалось, была Фаина Раневская. Во время съёмок режиссёру пришла идея ввести в фильм новый персонаж — фрау Заурих — старую служанку Штирлица (нечто вроде миссис Хадсон при Шерлоке Холмсе). Татьяна Лиознова вместе с Юлианом Семёновым, написавшим несколько сцен с участием старой немки, отправилась к Раневской. Фаина Георгиевна быстро просмотрела сценарий и со свойственной ей прямотой заявила: «Это что за идиотство? Разве это можно сыграть?». Так и не появилась Раневская в «Семнадцати мгновениях…».

Съёмки «Семнадцати мгновений весны» начались 11 апреля 1971 года в Берлине и продолжались два с лишним года. Сколько же за это время пришлось пережить Татьяне Лиозновой и её коллегам! Сложностей и курьёзных случаев была масса. Были тут и «шестеро детей радистки Кэт» (дети растут быстро, а вот сцены с ними снимали долго, так что «роль» детей Кэт исполняли шестеро младенцев), и наколка «Слава» на руке у Вячеслава Тихонова, из-за которой крупным планом приходилось снимать «чужие» руки, и сложности с костюмами для фильма и оформлением декораций.

Особый разговор — музыкальное сопровождение к фильму. Исполнять песни в «Семнадцати мгновениях…» должен был Муслим Магомаев. Работа над записью уже подходила к концу, когда певец неожиданно получил приглашение на стажировку в знаменитый миланский театр «Ла Скала». Неимоверными усилиями запись всё-таки удалось завершить, и Магомаев улетел в Италию. Однако при прослушивании выяснилось, что в одной из песен он перепутал слова… Как Татьяна Лиознова выдержала всё это… Заменой Магомаеву мог стать Иосиф Кобзон, однако и тут были свои сложности. У Иосифа Давыдовича и композитора Микаэла Таривердиева, написавшего музыку к «Семнадцати мгновениям…», не сложились отношения. Кто прав, кто виноват в конфликте — это, как говорится, не тема данной статьи, но Таривердиев категорически возражал против кандидатуры Кобзона. «Или я, или он», — сказал он Лиозновой. А режиссёру-то нужны были оба…

Есть в фильме такая сцена — Штирлиц проходит по зданию гестапо, а адъютанты сообщают заместителю Мюллера: «Штирлиц идёт по коридору… Штирлиц подходит к двери…». Примерно так же пришлось делать Татьяне Лиозновой. Запись песен в исполнении Кобзона делалась втайне от композитора, а по коридорам киностудии Лиознова расставила своих помощников. «Таривердиев идёт по коридору, — сообщали они. — Таривердиев поднимается по лестнице». А когда композитор приближался непосредственно к студии, Кобзона попросту прятали. Так до самой премьеры Микаэл Леонович и не узнал, кто пел песни на его музыку.