Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи

«„Ералаш“ развивается, живёт вместе со страной, — говорит Борис Грачевский. — Появились новые объекты: пейджеры, мобильные телефоны… Иногда мы работаем на грани фола, хулиганим, но только чтобы подразнить». Кто-то считает, что «Ералаш», мол, уже не тот, каким был в их детстве. Как говорят в таких случаях: «Раньше и кипяток был горячее, и „Ералаш“ смешнее». Конечно, у нынешних детей развлечений куда больше, чем у детворы 70–80-х. И тем не менее, любимый многими поколениями киножурнал продолжает жить. Каждый год снимаются новые выпуски, а мир кино благодаря «Ералашу» становится открытым для сотен талантливых ребят.

«Мишка на Севере», «Мишка косолапый», «Красный мак», «Тузик», «А ну-ка отними!», «Каракум», «Птичье молоко» и, конечно же, «Белочка» — dolce vita советского человека, квинтэссенция шоколадного счастья лакомки, квазиунофантазия кондитерского мастерства, сладкие символы эпохи… «Вкус нашего детства» — этими словами начинается едва ли не каждый второй теле- или газетный репортаж, рассказывающий о конфетах или работе кондитерских фабрик. Фраза эта от частого использования давно превратилась в затёртый штамп. Но ведь действительно, иногда звук разворачиваемой шуршащей обёртки вдруг вызовет из уголков нашей памяти сладкие воспоминания детства… «Господи, ну почему взрослых так волнует этот вопрос, неужели и так плохо выгляжу в свои четыре с половиной?». Почему-то всех маминых знакомых, встречаемых на улице, интересует твой возраст. Но тётя только что вышла из магазина, возле её ног стоит большая сумка, в которой, помимо прочего, может быть что-нибудь вкусненькое. И ты бодро отвечаешь. Иногда твои ожидания оправдываются, — взрослые, в общем-то, вполне предсказуемы. Тётя лезет в сумку и достаёт оттуда конфету или две. Если надо, я ещё стишок могу рассказать… Не надо? Ну ладно, и на этом спасибо… Или вот пахнущий свежей смолой Новый год. Ты уже взрослый и, конечно же, знаешь, что Дед Мороз — это наивное желание взрослых по-доброму обмануть нас, детей. Но ты честно играешь в эту игру до конца. «Здравствуй, Дедушка Мороз, ты подарки нам принёс?». И вот наконец-то в руках у тебя заветный кулёк, и к зёлено-колючему запаху ёлки примешивается аромат шоколада, растекающегося по губам…

Нам сейчас кажется, что шоколад был всегда. Ну невозможно себе представить, что в этом мире когда-то не было шоколадных конфет. А между тем первая шоколадная плитка появилась только в 1899 году в Швейцарии. Шоколад, конечно, употребляли в пищу и до того, но только в жидком виде. Говорят, что первыми вкус напитка из зёрен деревьев какао распробовали индейцы майя в VII веке. Шоколадный напиток, придававший индейцам силу и бодрость духа, считался у майя священным. А у ацтеков какао-бобы, из которых, собственно говоря, и делается шоколад, были мерилом богатства и считались чем-то вроде денег. В Европу шоколад вместе с другими диковинками Нового Света привёз Христофор Колумб. Долгое время шоколад был скорее лекарством, тонизирующим средством, чем лакомством. Он стоил безумно дорого и был доступен только высшим слоям общества. Так было в Европе, так было и в Российской империи, куда заморскую диковинку завезли европейские купцы.

В России кондитерское производство до начала XIX века было, по большей части, кустарным. Элита предпочитала изделия заграничных кондитеров, а простой люд покупал сладости в маленьких лавочках, при которых обычно и располагалось производство. Часто московскими кондитерами становились крепостные, отпущенные своими хозяевами в столицу на заработки. Так в конце XVIII века в Москве оказался крестьянин из Пензенской губернии Степан Николаев. Местная помещица Анна Петровна Левашова отпустила его в столицу на оброк. Степан должен был открыть своё дело и каждый год выплачивать хозяйке определённую сумму. Дела сразу пошли на лад — очень быстро бывший крепостной (накопив денег, он сумел получить вольную как для себя, так и для всей своей семьи) стал одним из самых известных московских кондитеров. Особенно хороши были его сладости из абрикосов: варенье, пастила и мармелад. За это Степана прозвали Абрикосовым, а с 1814 года потомки Степана уже официально получили фамилию Абрикосовы. Расцвет фирмы пришёлся на 80-е годы XIX века, когда оборот товарищества достигал 1 800 000 рублей в год.

Конечно, мастерских, подобных той, которую открыл Степан, в Москве и в других городах было великое множество. Но в истории остались имена лишь тех, кого благодаря упорству и качеству выпускаемого товара, знала вся страна. Вот, например, в 1826 году московские купцы Леновы основали небольшую кондитерскую мастерскую, перерабатывавшую в день 6 пудов сахара. Производство росло и расширялось. В середине XIX века у Леновых работало около 200 человек, а в начале XX — более тысячи. В 1917 году владельцы фабрики продали её (предусмотрительности Леновых можно только позавидовать) за 1 миллион 800 тысяч рублей Всероссийскому центральному союзу потребительских обществ.