Василий Сидихменов: Маньчжурские правители Китая

Эта весть дошла до императора Чун Чжэня. Растерявшись от внезапного вторжения восставших крестьян в Пекин, он спешно собрал своих приближенных и осведомился:

— Известно ли вам, что Внешний город находится в руках мятежников?

— Мы не знаем, — последовал ответ.

Когда император спросил, какой план защиты города от мятежников предлагают сановники, один из них самоуверенно сказал:

— Не беспокойтесь, Ваше величество. Мы будем сражаться даже на улицах и никогда не предадим родины.

Между тем восставшие крестьяне, преодолевая заслоны императорских войск, медленно, но неотступно приближались к Запретному городу.

Император нервничал и не мог заснуть: его не покидала тревога за свою судьбу. И вот с наступлением рассвета к нему пришел евнух и принес страшную весть — мятежники проникли во Внутренний город.

— Где же мои преданные войска? — с отчаянием спросил император.

— Они бежали, и вам, Ваше величество, следует спасаться бегством, — сказав это, евнух тут же удалился.

Ранним утром во дворце зазвонил колокол, который повелевал министрам прибыть на аудиенцию к императору. Но никто не явился на прием. Тогда император Чун Чжэнь снял с себя все украшения и богатые императорские одеяния, надел простой желтый халат и в сопровождении преданного евнуха Ван Чэнъэня покинул дворец и направился на гору Цзиншань, где с самого возвышенного места стал наблюдать, что происходит вокруг. Его взору предстала мрачная картина: всюду пылали пожары, дым окутал многие районы, где продвигались повстанцы, разрозненные императорские войска в беспорядке отступали и разбегались.

Зрелище было не из приятных. Вернувшись во дворец, император выпил несколько чашечек вина и повелел позвать свою семью и любимых наложниц. Положение становилось безвыходным: мятежники скоро ворвутся во дворец и тогда — позорный плен и насилие над его семьей. Выход мог быть только один — покончить с собой и со своими близкими. Но как быть с тремя сыновьями? Им было велено спасаться бегством.

Повернувшись к императрице, он тихо и безнадежно произнес:

— Все кончено.

Присутствующие стали громко рыдать. Императрица со слезами на глазах обратилась к супругу со словами:

— Восемнадцать лет я преданно служила Вашему величеству, но вы ни разу не хотели меня выслушать. Вот теперь и пожинайте плоды своего невнимания.

Продолжая всхлипывать, она обняла сыновей, велела им удалиться, а когда они ушли, покончила с собой, повесившись на собственном поясе.

Император послал за своей пятнадцатилетней дочерью. Она явилась с испуганным лицом. Обращаясь к ней, отец сказал:

— Почему ты родилась в таком несчастном отчем доме? Прикрыв рукавом халата глаза, он нанес дочери удар мечом, предпочитая ее смерть позору. Но удар оказался несмертельным. Девушка упала и медленно в судорогах умирала от потери крови. Видя, как растекается кровавая лужа вокруг ее тела, император почувствовал дрожь и был уже не в силах нанести второй удар. По императорскому повелению наложница Юань должна была лишить себя жизни. Она решила повеситься, но не смогла этого сделать. Тогда император убил ее мечом. Затем он поразил мечом еще нескольких наложниц.

Так было покончено с императорской семьей и наложницами. Настал черед самому императору. Стараясь спасти себя, он направился к воротам Аньдин, которые еще не подвергались штурму повстанцев: через них покинули Запретный город его три сына. Но теперь эти ворота были так завалены камнями и землей, что открыть их не представлялось никакой возможности.

Тогда Чун Чжэнь, выйдя из дворца, у подножия горы Цзиншань сделал из пояса петлю и повесился на кривом стволе ясеня. Вместе с ним повесился евнух Ван Чэнъэнь, оставшийся верным своему повелителю до конца жизни. Это произошло утром 26 апреля (19 марта по лунному календарю) 1644 г.

В одной из версий утверждается, что к халату императора был пришит кусок шелка, исписанный иероглифами такого содержания:

«Прошло 17 лет с тех пор, как я взошел на трон, а теперь мятежники вторглись в мою столицу. Так как мои добродетели были незначительными и сам я был негодным человеком, я навлек на себя гнев неба. К тому же я был обманут своими приближенными. И вот после своей земной жизни я, пристыженный, направляюсь к своим предкам в мир теней. Возьмите мою корону, обмотайте мое лицо моими волосами, разрубите тело на куски, если пожелаете этого, но не делайте зла народу. Пусть мои подданные вновь объединятся вокруг наследника».