Майкл Фрай - Эдинбург. История города

И все же среди нарастающего разнообразия стилей город сохранял гармоничность. И снова точнее всего сопоставить его с Парижем, где даже после реконструкции барона Османа рядом можно увидеть архитектуру трех столетий. В Эдинбурге тоже возможно узреть нечто старинное и проследить его последующие градации, от строжайшей классики до самой живой позднейшей эклектики. Мы едва ли ожидаем гармонии от викторианских городов, и Эдинбург вовсе не застрахован от натиска современности (которая наступает полным ходом). Но викторианский город никуда не пропал. И это не случайно.

Пусть архитектура была разнообразной, все вариации оставались под строгим контролем, вновь благодаря шотландской феодальной системе, которая позволила без серьезных проблем перейти от средневекового бурга к современному городу. Это может показаться парадоксальным: большинство европейских стран к тому времени уже распрощалось с феодализмом. Однако в Эдинбурге и в Шотландии в целом систему лишь рационализировали и «настроили» применительно к новым потребностям, каковые вряд ли могли быть известны в Средние века.

Феодальная иерархия сохранилась, но аристократия осуществляла свою власть весьма изобретательно. На вассалов были наложены всевозможные ограничения, даже повинности, определявшие, как следует использовать и застраивать землю. Это распределение прав и обязанностей казалось неравным, но оно подразумевало соучастие и партнерство. Система в конце концов не признавала ни абсолютной собственности, ни контроля со стороны индивидов, свободных от юридической ответственности. Скорее, по мере того как городское развитие набирало темп, земельными участками и застройкой интересовалось все больше людей. Выгоды были очевидны и тоже делились на всех. Феодализм в современном облике предлагал безопасность инвестиций, устанавливал нормы, которые гарантировали, что долговременное качество не принесут в жертву краткосрочной прибыли. Возникла своего рода саморегулирующаяся система, предлагавшая хотя бы что-то всем, кто имел к ней отношение. [361] R. Rodger. The Transformation of Edinburgh (Cambridge, 2001), 504–508.

Феодальные списки повинностей превратились в тщательно проработанные документы, определявшие широкий спектр текущих задач. Теперь уже мало было просто определить расположение улиц и направления застройки — документы подробно оговаривали особые условия строительства, например, использование конкретных материалов, даже песчаника из конкретных карьеров. К примеру, на Хоум-стрит запрещалось возводить на задних дворах сооружения выше семи футов или ставить паровые двигатели. На Толкросс некоему застройщику предложили «привести в порядок и содержать улицу, дороги и общую канализацию». В Мерчистоне сюзерен позволил себе указать, что допускаются лишь «виллы или отдельные жилые дома с садами или территорией для развлечений, где могут селиться представители высшего и среднего класса»; социальные предрассудки редко выражались столь откровенно. В Крэйглейте дома полагалось строить по отдельности, но запрещалось иметь «высокие» или «низкие» двери, то есть разделять на квартиры с собственными входами. В Тринити правила застройки формулировали осторожнее, но из них следовало, что тут намерены строить виллы с большими садами. Так и продолжалось. [362] R. Rodger. The Transformation of Edinburgh (Cambridge, 2001), 84,156,197, 220, 385.

Иногда согласие достигалось с трудом. Застройка обширного участка между Лейт-Уок и Истер-роуд не начиналась, пока не был принят чрезвычайно подробный план. Первоначальный проект, составленный архитектором Уильямом Плейфэром, предусматривал площади и кварталы четвертого Нового города. Вассалам предоставили гарантии того, что для застройки будут установлены минимальные цены. Эти цены все равно оказались чересчур высокими, и строительство пришлось отложить. Понадобилось вмешательство сессионного суда, чтобы отменить условия бессрочной аренды в 1880 году, после чего территорию застроили скромными арендуемыми домами.

Но в целом жилье в Эдинбурге дешевым не было. При феодальном строе наблюдался стойкий интерес к приобретению доли в застройке и к последующему получению прибыли. Это привело к росту цен на недвижимость. За равную арендную плату здесь предоставлялось меньше жилого пространства, чем в английских городах. Поэтому приходилось вести более плотную застройку, чтобы обеспечить доход. В итоге строили многоквартирные дома, набирая нужную цену «по совокупности», а плотность заселения в свою очередь увеличивала стоимость проживания. Так что внешность Эдинбурга отнюдь не изменилась в викторианских пригородах настолько, насколько могла бы измениться. Только появление районов бунгало в XX веке придало городу совершенно новый вид. [363] R. Rodger. The Transformation of Edinburgh (Cambridge, 2001), 26, 74–76, 84—114.