Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Что касается Натальи Стеценко, то она познакомилась с Ворошиловым благодаря все тому же "Аукциону": работала там главным редактором. На тот момент она была замужем и воспитывала 3-летнего сына Бориса. Однако с середины 70-х Стеценко развелась с первым мужем и стала женой Ворошилова. Вскоре после этого и появилось на свет их совместное детище — "Что? Где? Когда?".

Первоначальный вариант популярной передачи был весьма далек от нынешнего. В том выпуске, который снимался 25 декабря 1974 года, в роли "знатоков" выступали две столичные семьи, проживавшие в одном из домов на набережной Тараса Шевченко. Ворошилов и Стеценко придумали сюжет таким образом, что обе семьи, обложившись всевозможными справочниками и энциклопедиями, в течение часа отвечали на вопросы телезрителей, которые им зачитывались Ворошиловым из писем. При этом создавался эффект прямого эфира: "знатоки" имели право бегать к соседям за подсказками, и камера все это фиксировала. Однако общий гвалт и суета, царившие на съемках, создали такое впечатление, будто все происходит не иначе, как в сумасшедшем доме. Короче, передача полностью провалилась. Говорят, от позора и разочарования, постигшего его на записи передачи, Ворошилов спрятался на чердаке дома, где велись съемки, и не выходил до тех пор, пока съемочная группа не уехала в Останкино. Однако уже на следующий день Ворошилов случайно зайдет в магазин "Малыш" и взор его наткнется на игрушку "Рулетка" (всадник на лошади прыгает через барьер). И в голову ведущего придут сразу две идеи: использовать "рулетку" в качестве указателя писем, а вместо семей приглашать в качестве "знатоков" студентов.

В четверг, 26 декабря, во МХАТе состоялась сдача "Медной бабушки" высокому начальству. Начальников съехалась туча: были заместитель министра культуры, начальник Главка, кто-то из Главлита и другие высокопоставленные лица. Все указывало на то, что сдача будет непростой. Однако скандала не вышло. Уже после окончания первого действия высокие гости вкупе с постановщиками спектакля вместе распивали чаек, а когда спектакль наконец закончился, только представитель Главлита — некий Фомичев — стал "катить бочку" на создателей спектакля. В некоторых местах пьесы он обнаружил явные ассоциации с сегодняшним временем (якобы под Пушкиным подразумевался Солженицын) и пытался найти разъяснение у автора пьесы Леонида Зорина. Но эта полемика длилась недолго, и в итоге Фомичев заявил, что Главлит резервирует за собой право "еще покопаться в тексте". О том, как события развивались дальше, я расскажу чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями декабря.

Не утихает скандал вокруг интервью гроссмейстера Виктора Корчного югославскому агентству ТАНЮГ, которое он дал еще в начале декабря. 12 декабря в газете "Советский спорт" появились краткие выдержки из этого интервью, после чего спокойствие Корчного кончилось. Ему домой стали звонить неизвестные люди, которые обзывали его нехорошими словами и грозили скорой расправой. Так и говорили: "Жидовская морда, готовься к самому худшему! За нашего русского парня Карпова мы тебя по стенке размажем!" Но Корчной испугался не этих угроз, а того, что отныне ему перекроют все пути не только на международную, но и на внутреннюю арену. Это стало понятно после 22 декабря, когда в том же "Советском спорте" появился "подвал" — подборка писем от возмущенных читателей под хлестким заголовком "Не спортивно, гроссмейстер!". Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, Корчной в соавторстве с В. Васильевым написал короткое, из 62 слов, покаянное письмо в редакцию "Советского спорта", где сожалел о своем интервью, которое дал в состоянии большого нервного напряжения после матча. Но этот ход не помог: наверху уже всерьез обиделись на гроссмейстера. Поэтому за публикацию письма Корчного главреду "Спорта" объявили выговор.

27 декабря популярного киноартиста Бориса Сичкина выпустили из тамбовской тюрьмы. Как мы помним, попал он туда еще в октябре прошлого года по обвинению в участии в "левых" концертах. Однако доказать этот факт на суде следователи так и не сумели. Как пишет сам Сичкин, "следствие пыталось доказать, что мои концерты были не сольными, а смешанными, что я якобы получал незаконно деньги и похитил у государства много тысяч рублей. Нелепость ситуации заключалась в том, что, если бы даже следствие оказалось право — это было бы не хищение, а переплата со стороны филармонии. И нести ответственность может только должностное лицо, допустившее это.