Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

21 марта на съемочной площадке фильма "Звезда пленительного счастья" проходили до-съемки одного из самых кульминационных эпизодов ленты — восстание декабристов. На Сенатской площади была выстроена огромная массовка, изображавшая солдат лейб-гвардии Московского и Гренадерского полков и лейб-гвардии морского экипажа. Всего в массовке участвовали около тысячи человек, включая и тех, кто изображал любопытных зрителей, пришедших 14 декабря 1825 года поглазеть на восстание. Съемка длилась практически весь день и по смете съела 1442 рубля.

В том же Ленинграде другой кинорежиссер — Леонид Квинихидзе — снимал куда более легкую вещь — водевиль "Соломенная шляпка" (съемки начались в павильонах "Ленфильма" 7 марта). 22 марта должны были снимать эпизод, когда Фадинар (Андрей Миронов) приходит в дом к Бонартье (Ефим Копелян) в поисках злополучной соломенной шляпки. Однако съемка в тот день так и не состоялась — Миронова не отпустили в Театре сатиры, из-за чего убытки киношников составили 637 рублей. Актер прилетел в Ленинград только на следующий день, после чего эпизод был благополучно отснят. Затем группа переместилась в ленинградский Дом писателей, который на пару-тройку съемочных дней должен был стать дворцом баронессы де Шампеньи (эту роль играла Алиса Фрейндлих). По сюжету там ждали к ужину знаменитого тенора из Болоньи (Михаил Боярский), а вместо него пришел Фадинар в поисках соломенной шляпки. Спутав Фадинара с тенором, к нему начинает "клеиться" большой любитель мальчиков, кузен баронессы виконт Ахилл де Розельба (Михаил Козаков). Это ему принадлежит знаменитая фраза, которая после выхода фильма на широкий экран прогремит на всю страну: "Такой мо-о-оденький-мо-о-оденький".

Как будет вспоминать сам Козаков, съемки этого эпизода были сплошной импровизацией. Причем душой импровизации был Миронов, который начинал хохмить еще задолго до начала съемок — за завтраком в ресторане гостиницы "Астория". Это была так называемая разминка. Козаков эту игру подхватывал и вел себя таким образом на протяжении двух дней. Но на третий, видимо, устал. Как он сам говорит, идиотничать надоело. Миронов же моментально это почувствовал и понял, что нужны сильные средства, чтобы вернуть партнеру комедийное расположение духа. Далее послушаем рассказ самого М. Козакова:

"После команды "Мотор!" я начинаю произносить какую-то тираду, стоя лицом к Миронову и кинокамере. Он в этом кадре — к камере спиной. Вдруг Фадинар мне улыбается во весь рот мироновской улыбкой, и я столбенею: все зубы у него золотые, все как один! Я прыснул, потом затрясся от смеха. Этот тип во время сцены, по ходу дубля, каким-то образом вставил себе в рот золотую фольгу от шоколада! Я захохотал в голос. Дубль был испорчен. И слава богу, так как выходка Миронова вернула мне озорство, кураж, и уже следующий дубль я играл, опять весело хулиганя…"

В тот же город на Неве киношная судьба занесла в те дни и режиссера Элема Климова, который заканчивает снимать фильм "Агония" про Григория Распутина. 24 марта должны были снимать один из ключевых моментов с участием исполнителя главной роли актера Алексея Петренко, но из-за внезапной болезни последнего дело застопорилось. О том, какими сложными были те съемки, рассказывает сам Э. Климов:

"Был март, еще снег лежал… Север. Ленинград. И вот мы приезжаем в Царское Село, в Екатерининский дворец.

Петренко спрашивает:

— Что будем делать?

— Нужно в воду окунуться.

— Как? О чем вы говорите? У меня же сердце больное. Для меня охлаждение смертельно!

— Вот стоит "Волга" нагретая, с врачами, вас спиртом разотрут.

— Вы же говорили — проходики?!

А я ведь тогда какое решение принял? Или я его вылечу, или он всю жизнь будет с комплексом больного мучиться. Это я уже без докторов сам решил. Но я брал на себя такую ответственность. А вдруг помрет?

— Алексей Васильевич, — говорю, — на вас же вся группа смотрит! Сейчас из Екатерининского дворца принесут бидон с теплой водой, нальем лужу.

Это все наивно было, конечно. Там такая лужа! И март, и минусовая температура. Наконец несут бидон, выливают.

— Да вы что, смеетесь, ребята? Господин режиссер, вы хотите меня убить?

Я говорю:

— Ваш дом — через парк проехать. Вокруг стоят доктора, медсестры со шприцами наготове. А я в белом тулупе показываю.

— Леша, вот вы медленно, как на рапиде, становитесь на колени и потом ложитесь… И валяетесь. Но только вот отсюда и досюда, справа налево.