Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

"При Олеге Николаевиче Ефремове несколько лет был такой человек, Монастырский. Мы звали его "заместитель по трезвой части". Он ничего не ставил, был ассистентом каких-то спектаклей. Но всем рекомендовался, что он постановщик. Он был при Ефремове ежесекундно, ежеминутно. Глаз не спускал. Но в самый ответственный день проглядел.

После спектакля всех артистов пригласили в правительственную ложу. Я вошел первый, чтобы подготовить, кто где сядет. Иногда это бывает очень важно. Вдруг вижу: в центре стола, на месте Тодора Живкова (тогдашний лидер КП Болгарии. — Ф.Р.), спит человек в тарелке с салатом. Сначала я ничего не понял. Сделать уже было ничего нельзя. Потому что сзади слышались шаги. Я только охнул, и уже начали входить Яншин, Массальский, Прудкин, Станицын. А с другой стороны к почетному месту направлялся Живков. Остолбенели обе стороны. Человек этот был очень талантливый, "интуиция" работала. Голова оторвалась от салата. И Ефремов увидел Живкова. Наверное, какие-то мысли были, потому что Ефремов секунду помолчал, а потом сказал:

— О! Ебтать. Привет, Живков. — И голова упала обратно в салат.

На что Живков, как интеллигентный человек, отреагировал совершенно спокойно:

— На здравие, Олег, — кивнул он.

Вошли мальчики, подняли художественного руководителя МХАТа и унесли. На следующий день "старикам" во главе с Ефремовым вручали медали Димитрова. И поздравлял их Тодор Живков…"

В понедельник, 19 ноября, генеральная дирекция "Мосфильма" смотрела фильм Василия Шукшина "Калина красная". После просмотра все присутствующие переместились из директорского зала в зал заседания для обсуждения увиденного. Левую сторону стола заняли официальные лица во главе с гендиром студии Николаем Сизовым, справа примостились Шукшин, редактор фильма И. Сергиевская, съемочные работники. Как вспоминает А. Заболоцкий: "Жарко выступил С. Бондарчук, по его словам выходило: "Есть правда жизни и правда искусства. Правда жизни в материале набрана, а вот есть ли искусство, надо еще разобраться". Я увидел, как запрыгали руки Макарыча на полированном длинном столе и брызнули слезы. Сизов затянулся сигаретой. Пауза была зловещей. Сизов дымит, Шукшин трясется, остальные застыли, недвижимы. Затянувшуюся паузу разрядил зам. главного редактора студии Леонид Нехорошее, и видно было — материал задел его душу… Кто-то заговорил еще заступно… В завершение сам Сизов поддержал материал, сделав конкретные замечания, и предложил высказаться Шукшину. Тот страстно бросился отстаивать образ Прокудина, обращаясь, как будто к единственному, от кого зависит судьба фильма, Сергею Федоровичу, и так проникновенно говорил, что повлажнели глаза Бондарчука. Когда закончилось обсуждение, уже на ходу Сизов поздравил Шукшина, бросив ему: "На днях попробуем показать картину руководству. Поедешь со мной. Я думаю, нас поддержат. А ты с таким же задрогом, как с Сергеем сейчас, поговоришь там". В директорской прихожей Шукшина обнял и отвел в нишу Бондарчук, и они наперебой объяснялись. Вася поманил меня и представил Сергею Федоровичу и говорил ему, что будет со мной "Разина" снимать, просил помощи… Сергей Федорович кивал и смотрел сквозь меня. Они долго еще возбужденно говорили между собой…"

21 ноября должен был состояться ответный матч отборочного цикла чемпионата мира по футболу между сборными Советского Союза и Чили. Как я уже говорил, первый матч состоялся в Москве 26 сентября и закончился вничью 0:0. Теперь нашим футболистам предстояло ехать в Сантьяго, чтобы на тамошнем стадионе решить судьбу путевки на чемпионат. Однако поездка не состоялась из-за вмешательства политики.

Как мы помним, 11 сентября в Чили произошел государственный переворот, приведший к власти в стране военную хунту. В стране начались репрессии против сторонников свергнутого правительства: людей убивали на улицах, пытали в тюрьмах, высылали из страны. Центральный стадион города Сантьяго "Эстадио насьональ", где должна была состояться ответная игра по футболу, превратился в настоящий концлагерь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Естественно, что советское руководство даже в мыслях не держало посылать свою сборную в эту страну. Был шанс, что руководство ФИФА, учитывая сложившуюся ситуацию, найдет компромиссное решение и перенесет игру на нейтральную территорию. Однако ФИФА направило в Сантьяго свою комиссию, которая сообщила, что никакого концлагеря на стадионе нет и переносить игру на другую территорию нет смысла. У этого решения было два объяснения. Первое: президент ФИФА Стенли Роуз через полгода готовился к перевыборам и боялся переносом матча из Чили в другую страну потерять голоса латиноамериканцев. Второе объяснение: в ФИФА спали и видели, чтобы Советский Союз остался за бортом мирового чемпионата, поскольку в таком случае с ними пришлось бы солидаризироваться и полякам, сборная которых, — кстати, очень сильная — уже благополучно прошла предварительный турнир. Место поляков автоматически доставалось землякам Стенли Роуза — англичанам.