Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

В эти же дни в Москву из Франции прилетел ещё один известный человек — жена Владимира Высоцкого Марина Влади. А Высоцкий тогда был увлечен другой женщиной — манекенщицей Галиной, с которой он познакомился пару месяцев назад благодаря своему другу Давиду Карапетяну (Галя была лучшей подругой его любовницы Ани). Галя тоже симпатизировала артисту, хотя у нее был муж и восьмилетний сын, в котором она души не чаяла. Короче, их роман был в самом разгаре, когда в Москву надумала прилететь Влади.

Высоцкий в те дни был не в самой лучшей форме, что чрезвычайно заботило Карапетяна. Однако, не имея времени самому следить за другом, он решил подрядить на это дело Галину. Задача перед ней была поставлена следующая: подежурить подле Высоцкого ночь накануне прилета Влади, не давая ему пить ничего, кроме пива, и не выпускать из дома. И манекенщица с возложенными на нее обязанностями справилась на "отлично". После чего утром следующего дня Высоцкий выдал совершенно неожиданное: сказал, что не хочет ехать встречать жену, а останется с Галей. "Ты посмотри, какая девушка! — обращался он к другу. — Какие глаза! Какая точеная фигурка! Эта осиная талия!" Карапетяну стоило больших трудов уговорить его изменить свое решение и отправиться вместе с ним во Внуково. Однако, согласившись ехать, Высоцкий в итоге все равно жену проигнорировал — остался сидеть в машине, отправив в зал ожидания своего друга.

В среду, 7 октября, в Москве начал свою работу IV Всесоюзный конкурс артистов эстрады, на который съехались около сотни артистов разных жанров. Был среди них и эстрадный дуэт из Одессы в лице Романа Карцева и Виктора Ильченко. Самое интересное, что на конкурс они попали совершенно случайно: пару месяцев назад наобум подали заявку, даже не рассчитывая на успех, и, к своему удивлению, оказались в числе конкурсантов. Известие об этом застало артистов на гастролях в Ростове-на-Дону. Эта поездка оказалась малоудачной: Карцев и Ильченко выступали со спектаклем "Как пройти на Дерибасовскую?.." по интермедиям Михаила Жванецкого, но народ на них активно не шел. Не спасла положение даже хитрость администратора, который специально написал на всех афишах пояснение: "Эти артисты работали с Райкиным" (это было в 1962–1967 годах). Поэтому, отправляясь в Москву, дуэт не слишком рассчитывал на победу. А получилось… Впрочем, не будем забегать вперед.

8 октября пришло неожиданное сообщение о том, что Нобелевский комитет принял решение наградить премией Александра Солженицына. Для советского руководства это было крайне неприятное сообщение. Уже спустя два дня все центральные газеты откликнулись на него заказными статьями, от первой до последней буквы продиктованными со Старой площади (там находился ЦК КПСС). Тогда же — 10 октября — председатель КГБ Юрий Андропов подготовил специальную справку по этому же поводу. Вот ее текст:

"По поступившим в Комитет госбезопасности данным, сообщение о присуждении Солженицыну 8 октября 1970 хода Нобелевской премии заметно оживило активность аккредитированных в Москве иностранных корреспондентов и вызвало ряд поздравительных телеграмм и писем в его адрес… В кругах советской интеллигенции решение Нобелевского комитета воспринято в основном неодобрительно. Многие писатели, кинематографисты, художники, деятели театра, композиторы считают присуждение Солженицыну премии очередной антисоветской акцией и обсуждают вопрос, как на нее следует реагировать. Характерны такие высказывания. Ученый секретарь Института мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР А. Ушаков: "Солженицын как политик от литературы добился всего: публики, известности, признания. Теперь он может даже умереть. Видимо, в ближайшем будущем поднимется шумиха в западной печати, которая неминуемо приобретет антисоветскую окраску. И именно это обстоятельство обнажит политический характер решения Нобелевского комитета. Правда, многое будет зависеть от нашей позиции. Что касается Солженицына, то это враг. Я лично не могу себя убедить, что в свое время он случайно попал в лагерь, откуда его не надо было и выпускать". Композитор Л, Афанасьев (вскоре он прославится песней "Гляжу в озера синие", написанной специально к телесериалу "Тени исчезают в полдень". — Ф. Р.): "В последнее время Солженицын стал на антисоветский путь, пишет про нашу действительность хуже, чем фашистские писаки. Вот за это ему и присвоили Нобелевскую премию". Писатель Ю. Трифонов: "Было бы идиотизмом уделять присуждению Солженицыну Нобелевской премии слишком много внимания, и не следует делать из него проблемы номер один". Композитор Н. Богословский: "В наших сообщениях и публикациях, видимо, не нужно допускать таких выражений, как "достойно сожаления", "обидно" и тому подобное. По-моему, достаточно промолчать или ограничиться, строгой информацией по существу вопроса". Писатель В. Максимов (кстати, вскоре сам попадет в разряд диссидентов и эмигрирует. — Ф.P.): "Трудно сейчас решать, что делать, поскольку Солженицын — человек неуправляемый и идет напролом. Мы можем предполагать, намечать меры, а он вдруг выступит с "яркой" речью, и все пойдет прахом".