Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Жарища на «заставе молодости» была адова, а в клубе, где предназначалось слушать просветлявшую душу речь, дышалось, как в печке. На открытый воздух перенести встречу Черненко не мог: не Кастро… Как говорить без трибуны, без микрофона, без графина с водой?

Накануне приезда почетного гостя на заставе навели марафет. Домики заново отштукатурили и побелили. Разрисовали на плацу белые линии. Выкрасили в снежный цвет бордюры. На окнах сменили занавески, не успев даже кое-где сорвать бирки с обозначенной на них ценой. Красиво зацементировали три широкие парадные ступени. Заготовили несколько саженцев, чтобы один из них, на выбор, «посадил» в память о своем пребывании на заставе бывший однополчанин…

Испытание всем Константин Устинович задал крепкое. И прежде всего себе. Застегнутый на все пуговицы, при туго повязанном галстуке, да еще под жаром киносъемочных юпитеров (съемка велась не для программы «Время», а для истории), он медленно читал завезенные на заставу из Москвы через Фрунзе и Алма-Ату машинописные страницы. Выступал долго. Дикция была едва ли лучше, чем у Леонида Ильича.

Из читаного слушатели (многих клонило в сон) уяснили главное: не будь Хоргосской заставы, страна не получила бы крупнейшего партийно-государственного деятеля. Вручающий орден напомнил, что именно тут его приняли в партию, а затем избрали «секретарем партийной организации».

«И с тех пор смыслом и содержанием всей моей жизни стала партийная работа», — скромно признался оратор, не отрываясь от текста.

Одолев текст, 68-летний оратор прикрепил к отрядному знамени орден. Все с нескрываемой тревогой посматривали на однополчанина, готового упасть в обморок от усталости и жары. В напряжении застыли медики. Была наготове реанимационная аппаратура. Однако все обошлось.

В тот же день, отведав на дорогу пограничного кулеша, Черненко отбыл с заставы.

Через два дня газеты СССР сообщили, будто бы Черненко улетел из Фрунзе прямо в Москву… В аэропорту Фрунзе «Манас» Черненко действительно провожали Усубалиев и другие официальные лица. Но проводы эти были вовсе не 17 августа, а днем раньше. Трюк с легендой-прикрытием, где Алма-Ата и «родная застава» не упоминались, нужен был Кучеру (прозвище Черненко в партсреде, составленное по первым буквам его инициалов: Константин Устинович Черненко. — Ф. Р.) для полной тайны своего неожиданного визита в Казахстан и долгих бесед там «с глазу на глаз». Визит не откомментировали даже на всезнающем Западе. Сбитые с толку алмаатинцы дивились на базарах: «Странно! Леня прибыл, а в магазинах шаром покати!..»

16 августа на «Ленфильме» режиссер Семен Аранович приступил к съемкам фильма «Рафферти». За свою долгую 15-летнюю работу в кино (а Аранович начал свой путь в нем как кинодокументалист) он снял более десятка документальных лент и только три художественных фильма. Но именно с «Рафферти» у Арановича начался настоящий взлет в творчестве, когда он в течение пяти лет снимет три шедевра подряд: «Рафферти», «Торпедоносцы» и «Противостояние». А ведь когда он приступал к съемкам «Рафферти», многие скептически ухмылялись: дескать, что можно ждать путного, когда экранизацию американского писателя (роман принадлежал перу Л. Уайта) осуществляет советский режиссер. А получился фильм, где все было прекрасно: начиная от музыки (композитор А. Кнайфель) и заканчивая превосходными актерскими работами (в фильме снимались: Олег Борисов — Рафферти, Армен Джигарханян — мафиози Фаричетти, Евгения Симонова — Джил, Лариса Малеванная — жена Рафферти, Алексей Герман — журналист и др.).

Стоит отметить, что исполнителя роли Рафферти актера Олега Борисова режиссеру пришлось отстаивать чуть ли не с кулаками. Члены худсовета были категорически против этого исполнителя, а Аранович твердо стоял на своем: «Мне нужен антигерой, поэтому я выбираю Борисова! И точка!» И своего добился.

Между тем Борисов начинал съемки в хорошем настроении. Только что в его жизни произошли важные события: он продал свой «жигуленок» и купил «Волгу», плюс переехал в роскошную квартиру на Бородинской. Под новое жилье была куплена и соответствующая мебель — финский гарнитур «Микадо» стоимость аж 2 700 рублей. Деньги пришлось брать в долг, но его Борисов быстро вернет — съемки в «Рафферти» принесут ему 4 500 рублей (согласно бухгалтерской ведомости). Как пишет сам актер, когда кинорежиссер Александр Зархи навестил их в новой квартире (он специально приехал в Ленинград, чтобы уговорить актера сниматься в роли Ф. Достоевского в своем новом фильме), он был просто сражен увиденным. Зархи якобы сказал: «Какая квартира, ай-ай-ай! В Москве такой нету даже у Сергея Михалкова!» Это был самый крутой комплимент по тем временам, поскольку у Сергея Михалкова хоромы действительно были царские.