Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.10

2. Нынешний строй в стране — в общем и целом монархический, как ведется на Руси со времен окончания татаро-монгольского нашествия. В те времена это было безусловно оправдано — надо было объединиться, дать захватчикам бой. Сегодня же ситуация несколько другая, излишне говорить, что монархический строй устарел, тем более, что на Западе уже его давным-давно нет.

Альтернатива монархии — партийное управление. Но тут есть важный момент. В партии должны быть народные

избранники, а не люди весьма оторванные от народа, как это сейчас. А для того, чтобы туда попали реальные избранники, а не проходимцы, нужно РАБОТАТЬ. Во-первых, нужно объединяться, как это делают западноевропейские народы. Объединяться в коммуны/общины/комьюнити (по территориальному признаку), в профсоюзы, в бизнес сообщества, везде где это можно и нужно. Ну и серьезно подойти к этому вопросу, жестко следить за тем, что лидеры этих сообществ действительно являются представителями интересов. Когда же будет эта связь между лидерами и членами сообществ, то есть избранники будут действительно представлять интересы своих коллективов, и, что важнее, люди будут уверены, что они действительно представляют их интересы, то лидеры смогут собраться и в свою очередь выбрать лидеров из своих рядов, определить стратегии и планы по своим действиям в масштабе страны.

У других народов стремление к самоорганизации больше, чем у нас, поэтому там это как-то быстрее происходит, мы же пока не спешим с этим, но необходимость в объединениях все больше и больше осознаем. Яркий пример с недавней реформой науки — когда ученых поставили перед фактом преобразований, они задумались — а не стоит ли объединиться в какие-то хорошо функционирующие независимые организации, чтобы отстаивать свои реальные интересы. Я могу ошибаться, но на момент реформы там был определенный бардак с организацией. Так в общем и везде. Чтоб такого не было — надо работать, выбирать реальных представителей, следить за ними, что она делают, менять если надо, а не ругать и ничего не делать.

Только тогда что-то может получиться.

3. Не надо свои успехи переоценивать. Навальный совершает кучу ошибок в своей деятельности, зачастую даже

на улицах слышишь подтверждения своим соображениям. Откуда эта фотография кандидата в мэры? Кто такое мог посоветовать?. Мэр на мой взгляд должен чаще обращаться к избирателям, хотя бы через представителей, чтобы донести до них свои идеи, и узнать о их проблемах, пообещать выполнение того, чего он может сделать. Только при установлении такой связи люди будут готовы не только проголосовать, но и выйти на митинг за человека. Правительство не сильно скрывает тот факт, что Навального используют так же, как Прохорова на президентских выборах — чтобы народ больше верил в реальность выборов. В конечном результате мало кто сомневается — слишком велик авторитет Собянина как мэра, неопытность Навального, наличие кучи средств для фальсификаций на худой конец. Единственный плюс — то, что народ больше интересуется политикой, то что тех, кому все равно, становится меньше, люди начинают лучше понимать, что происходит в стране и как это менять. Хотя я не исключаю факт, что при корректировке своей кампании Навальный действительно может стать реальным кандидатом, способным бороться за пост.

24 июля, 11:51

Я, как все нормальные люди, обожаю клады. Регулярно читаю кладоискательский журнал «Родная старина», где фанаты металлодетектора рассказывают о том, как нашли под слоем дерна старинный амулет или откопали горшок с «чешуйками». Но вообще-то я не такие находки люблю. Меня интригуют настоящие клады — те, которые спрятаны в тайниках. Материальная ценность значения не имеет. Мне интересна не «сумма прописью», а то, что в тайнике законсервировано другое время . Видели, наверное, дурацкий сувенир: консервную банку с надписью «Воздух Парижа» или «Воздух Венеции»? Так вот в тайнике заперт воздух иной эпохи.

Меня не особенно волнуют тайники древние: пирамиды, курганы, сокровища инков или скифов. Потому что это — про людей, жизнь которых слишком уж далеко. Я про нее мало что знаю, я ее не чувствую. А про тех, кто жил двумя, тремя, пятью поколениями раньше, я знаю почти всё. Они для меня как родственники. Я даже определил хронологические рамки своего интереса: меня привлекают эпохи, которые были сфотографированы. Всё, что раньше, какое-то ненастоящее. (Впрочем, про это я здесь уже, кажется, писал).