Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра

Рано утром 2 мая 1606 г. Марина исповедалась отцу Савицкому и причастилась. Одетая в белое платье, она села в карету и переехала по наплавному мосту через Москву-реку. За рекой, на лугу, стояли шатры. Марина проследовала в шатер. К шатру подъехала карета, вся в золоте, сопровождаемая конными боярами. Бояре приветствовали царицу, кланяясь до земли. Князь Фёдор Мстиславский объявил, что царь просит ехать в столицу. Марина вместе с двумя дамами, арапчонком и обезьянкой села в карету, запряженную 12 серыми в яблоках лошадьми, и кортеж тронулся. Вдоль дороги рядами стояли стрельцы в красных кафтанах; их сменили конные дети боярские; потом стояли двести польских гусар, они били в литавры и дудели в трубы. Проезжая по Москве, Марина видела толпы народа, приветствовавшие ее. Карета под колокольный звон въехала в Кремль и остановилась у Вознесенского монастыря. Там жила «мать» царя, инокиня Марфа; здесь Марине предстояло провести 5 дней до венчания.

Коронация и свадьба.Марфа приветливо встретила девушку, но Марина была несчастна, не имея возможности видеть своего духовника. Кроме того, ей не нравилась московская кухня [76] Поляки находили московскую кухню безвкусной из-за отсутствия соли в пирогах и других блюдах. На самом деле русские солили пищу, но меньше, чем европейцы. В России зимой не было нужды засаливать впрок мясо и рыбу; отсюда привычка не пересаливать пищу и пословица: недосол — на столе, пересол — на спине. . Пребывание госпожи в православном монастыре испугало фрейлин. Многие желали немедленно вернуться в Польшу. «Дмитрий» навещал Марину ежедневно и до него дошли жалобы. Он приказал прислать в монастырь польских поваров и успокоил женщин, разрешив желающим вернуться в Польшу. Невеста получила шкатулку с драгоценностями стоимостью 500 тыс. рублей с разрешением дарить кому хочет — Марина тут же все раздарила. Царь был непреклонен лишь в одном: он отказался разрешить пустить в монастырь католических духовников.

6 мая Марина перешла во дворец, в отведенные ей покои. Венчание и коронация были назначены на 8 мая. Ради великого события Марина согласилась надеть русское платье из вишневого бархата, густо расшитое жемчугом и каменьями. В Грановитой палате протопоп Фёдор совершил обряд помолвки, словно её не было в Кракове. Под колокольный звон жених с невестой по парчовой дорожке прошли к Успенскому собору. Их встречал патриарх Игнатий с епископами. Почти все приглашенные были русские. Марина приложилась ко всем образам, приняла миропомазание от патриарха и стала царицей по православным канонам. Но после венчания царь и царица не приняли причастия от патриарха. Коронация до венчания означала независимость титула царицы от развода или смерти царя. Вместо пани Марианны появилась царица Мария Юрьевна.

В эту ночь свершилась мечта «Дмитрия»: он остался наедине с любимой в спальных покоях. Никто не держал свечи у ложа, но вряд ли новобрачная, запредельно утомленная, оценила чувственные радости брака. Тем более что не была влюблена в «Дмитрия». В пятницу, 9 мая, состоялся свадебный пир, омрачённый отсутствием польских послов, оскорблённых отказом посадить их за один стол с царем. Воевода на пир тоже не пошёл: у него вовремя разыгралась подагра. Пир был в русском стиле: царь и царица сидели каждый на своем троне, за столом на двоих. Царь по обычаю посылал кубки и раздавал из рук чернослив. По окончании пира Марина ушла к себе, а «Дмитрий» ещё долго веселился в обществе поляков.

Следующая неделя прошла в празднествах. Играли музыканты, привезенные Мнишком, готовили польские повара. Марина появлялась во французских нарядах. Царь часто переодевался — менял русскую одежду на польскую или обряжался венгерским гусаром. Мнишек уладил дело с послом: его посадили рядом с царем и царицей, но за отдельным столом. Много танцевали и веселились. Погружённая в празднества, Марина не знала, что не только Басманов, но её отец предупреждал царя о заговоре. Но «Дмитрий» не желал никого слушать. В ночь на 17 мая, как пишет Масса, «в царских палатах была радость и веселье; польские дворяне танцевали с благородными дамами, а царица со своими гофмейстеринами готовила маски, чтобы в следующее воскресенье почтить царя маскарадом, и не думали ни о чём дурном и утопали в утехах...».

Переворот. Утром 17 мая случился «злосчастный мятеж», как именует переворот Рожнятовский — автор «Дневника Марины Мнишек». Марина и женщины ее двора только что вскочили после сна и едва успели надеть юбки. Заслышав гвалт, Марина выбежала, желая узнать, что происходит. Услышав, что царя убили, она спряталась в подвале, потом возвратилась наверх. По дороге ее, не узнав, столкнули с лестницы. Все же она добралась до своих покоев и спряталась среди женщин. Скоро мятежники стали к ним ломиться, но встретили саблю камердинера Яна Осмольского: стоя в узком проходе, он удерживал нападающих, пока от ран не лишился чувств и был тут же изрублен. Обозленные заговорщики, ворвавшись в палаты, смертельно ранили панну Хмелевскую [77] В «Дневнике польских послов» сказано, что Хмелевскую мятежники ранили случайно, когда стреляли в Осмольского, защищавшего вход в покои царицы. и «ударились в разбой». Как пишет Рожнятовский, честь женщин не пострадала: подоспели бояре, разогнали чернь, а полуодетых женщин «проводили в другую комнату, охраняя их, чтобы с ними ничего не случилось».