Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра

Ходасевич прав — общая фабула в повести едва заметна (её заменяет общность стиля). Но Тынянов далеко не бездарен. Лучшее свидетельство — многолетний успех у читателей. «Восковую персону» нельзя назвать неудачей писателя. Виктор Шкловский даже считает, что Тынянов «написал лучшую свою книгу», правда, добавляет: «Но разве петровская эпоха это только кунсткамера в спирту?» И в другом месте: «А между тем у Тынянова так хорошо умирает Пётр, так хорошо начинается большой спокойный роман. И так обыкновенно кончается всеми своими необыкновенностями». Здесь Шкловский неправ: у Тынянова Пётр умирает плохо, т.е. неверно: думает о десятках вещей — важных и ничтожных, таких как тараканы. Не думает лишь о Боге. Ни разу не вспомнил. А человек был верующий. Подлинный Пётр не мог умирать без мыслей о Боге. Слишком не любили в 30-е гг. писать о божественном в Стране Советов.

Есть другое важное искажение. Восковую персону отвезли из дворца в Кунсткамеру не через месяц, а через 7 лет после смерти Петра (1732) [286] А.Н. Сахаров (ред.). Екатерина I. M: АРМАДА, 1994. С. 204, сноска 191. и через 5 лет после смерти Екатерины I (1727). Вряд ли Екатерина любила супруга (она ему изменяла), но почитание покойного императора было высочайшее, и Меншиков — реальный правитель России, — даже не помышлял об отправке персоны в музей.

С середины 30-х гг. новый хозяин восстановил почитание хозяина старого. С тех пор в СССР не издавали книг, осуждающих или резко критикующих Петра Первого. Антипетровская литература печаталась либо в зарубежных издательствах, либо домашним способом в самиздате.

Пётр, Сталин и «товарищ граф».Отношение к Петру резко изменилось в первой половине 1930-х гг. Если в 1920-е гг. большевики отрицали преемственность между Советским Союзом и царской Россией, то теперь Сталин такую связь усмотрел и начал её утверждать в советской идеологии. Поворотом считают постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О преподавании гражданской истории в школах СССР» (1934), однако первый звонок раздался раньше. Прозвенел он на генеральной репетиции пьесы Алексея Толстого «На дыбе» на сцене 2-го МХАТа 23 февраля 1930 г. Генеральная репетиция в сталинское время имела решающее значение для судьбы пьесы, а то и для постановщика с автором. На репетиции обязательно присутствовали ответственные за театр партийные чиновники, сотрудники ГПУ-НКВД и эксперты — литературоведы из «красной профессуры». Иногда приезжали высшие лица партии: для них были отведены правительственные ложи. На генеральной репетиции пьесы «На дыбе» присутствовал сам Сталин.

В конце спектакля, когда Пётр ещё умирал, Сталин встал и вышел из ложи. Главный режиссёр театра и постановщик пьесы Иван Берсенев побежал его провожать. Они поговорили в фойе, и Сталин отбыл. Ранний отъезд вождя был всеми понят как провал пьесы. По окончании спектакля на сцене установили стол для президиума и трибуну — началось разбирательство. Выступать записались человек сорок «красных профессоров». Ораторы дружно требовали запретить пьесу и привлечь к ответственности членов комиссии, допустивших постановку. Берсенева обвиняли в героизации Петра и пропаганде монархизма; восхищались мудростью товарища Сталина, сразу разглядевшего контрреволюционность спектакля. На одиннадцатом ораторе Берсенев попросил слова «с внеочередным заявлением». Не поднимаясь на трибуну, он сказал, что рад критике, ибо в споре рождается истина, а он не сомневается, что будут и положительные суждения; по крайней мере одно ему известно:

«Час тому назад товарищ Сталин в беседе со мной высказал такое свое суждение о спектакле: "Прекрасная пьеса. Жаль только, что Пётр выведен недостаточно героически"».

Граф Алексей Николаевич Толстой, автор пьесы «На дыбе», в творчестве о Петре прошёл несколько этапов. В 1918 г. он опубликовал рассказ «День Петра», где показал царя кровожадным зверем. Тогда Толстой ненавидел не только Петра, но и большевиков. В том же году он бежал из «совдепии» сначала в Одессу, потом в Париж, а оттуда перебрался в Берлин. В 1923 г. он вернулся в СССР с убеждением, что жалкая жизнь писателя-эмигранта ему не подходит и следует поладить с большевиками. Дальнейший путь Толстого есть путь компромисса большого писателя с властью: отдача таланта на службу советскому правительству и ответное признание заслуг «товарища графа» Сталиным. За благоденствие и славу Толстой платил готовностью писать, следуя указаниям вождя. В первую очередь это касалось работы над образом Петра I.