Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра

Казаки пошли в бой с истинным усердием. Авраамий обессмертил его в «Сказании»: «Сурово и жестоко нападошя казаки на войско Литовское: ови убо боси, инии же нази, токмо оружие имуще в руках своих и побивающе их немилостивно. И обоз у Литовских людей розорвали, и запасы поймали, и в остроге Литовских людей всех побили. Тогда бо от множества вопля и кричаниа обою страну не бе слышати и пищалнаго стуку, но токмо огнь и дым восходящь; от дыму же темну облаку нашедшу и покрывшу войско все; инии же, пришедше ко рву и Литовских людей изо рву всех выгнаша».

Замечательна роль Минина в последней битве. Как свидетельствует «Новый летописец»: «Бог же положи храбрость в немощнаго». Кузьма Минин пришел к Пожарскому и попросил у него воинов. Тот ответил: «Бери кого хочешь». Минин взял лучшую конницу — роту поляков пана Хмелевского и три сотни дворян, перешел Москву-реку и у Крымского двора ударил на поляков — там стояли конная и пешая польские роты. Поляки, не выдержав натиска, побежали, смяв но пути свои же части. Атака Минина привела к перелому в битве. В наступление двинулось всё войско Пожарского, казаки же захватили обоз (чтобы с ними не случилось горя, бочки с вином пришлось разбить). Ходкевичу оставалось только не допустить полного разгрома. Он сумел его избежать и отвел сильно потрепанное войско к Донскому монастырю. Русские рвались в бой, но воеводы проявили осторожность. «Не бывает на один день две радости», — говорили они. Войско гетмана ночевало, не сходя с коней, на другой день отошло на Воробьевы горы, далее — к Можайску, а потом — за литовскую границу.

Битва под Москвой 22—24 августа (1—3 сентября нов. стиля) 1612 г. по своим результатам является важнейшей битвой в русской истории. Трудно сказать, что стало бы с Россией, если бы Ходкевич разбил ополчение Минина и Пожарского. Ведь на новое ополчение могло не хватить сил и духа. Из всех сражений, где решалась судьба России, лишь великая битва под Москвой в ноябре — декабре 1941 г. но значению может сравниться с подвигом ополченцев и казаков в 1612 г., но и то — в СССР оставались средства и силы вести войну даже при сдаче Москвы, чего не было в 1612 г. Последовавшее взятие Кремля, выборы царя и очищение страны от иноземцев явились следствием этой замечательной битвы.

Взятие Москвы. Совместная победа способствовала примирению воевод: Трубецкой было настаивал, чтобы Пожарский с Мининым ездили к нему в лагерь, но потом согласился проводить встречи в нейтральном месте — «на Неглимне, на Трубе». Воеводы разослали по городам грамоту с известием о создании единого земского правительства: «И были у нас по ся места под Москвою розряды розные, а ныне по милости Божий межь себя мы Дмитрей Трубецкой и Дмитрей Пожарской по челобитью и по приговору всех чинов людей стали во сдиначестве укрепились, что нам да выборному человеку Кузме Минину Московского государства доступа и росийскому государству во всем добра хоте безо всякие хитрости». С казаками поначалу обстояло хуже — их мутили съехавшиеся под Москву тушинские бояре. Иван и Василий Шереметевы и Григорий Шаховской подговаривали казаков убить Пожарского. Казаки успокоились, когда Минин поставил их на общее довольствие. Каждому ополченцу на год выдавалось три пуда муки, три пуда сухарей, четверть мясной туши, пуд круп и пуд толокна. Всадники ещё получали шесть пудов овса и воз сена.

Оставалось взять Китай-город и Кремль. Пожарский написал письмо сидевшим в осаде полякам, предлагая сдаться. Условия сдачи были мягкие: «Ваши головы и жизнь будут сохранены вам. Я возьму это на свою душу и упрошу всех ратных людей. Которые из вас пожелают возвратиться в свою землю, тех пустят без всякой зацепки, а которые пожелают служить Московскому государю, тех мы пожалуем по достоинству. Если некоторые из вас от голоду не в состоянии будут идти, а ехать им не на чем, то, когда вы выйдете из крепости, мы [вышлем подводы]». В ответ полковник Будило с товарищами писали, что письмо это «мало достойно того, чтобы его слушали наши шляхетские уши», упрекали князя, что он «человек не высокого звания или рождения», о русских писали, что в делах рыцарских они последние среди народов и по мужеству «подобны ослу или байбаку». Называли ополченцев шпынями и блинниками и советовали Пожарскому отпустить их к сохам: «Пусть хлоп по-прежнему возделывает землю, поп пусть знает церковь, Кузьмы пусть занимаются своей торговлей».

Пришлось продолжить осаду. Из-за нехватки продовольствия комендант Николай Струсь приказал выгнать из Кремля боярских жен и детей. Испуганные кремлевские бояре написали письмо Пожарскому, умоляя принять близких без позору. Когда толпа женщин вышла из ворот Кремля, их встречал Пожарский в сопровождении конных дворян. Они оградили вышедших от насилий и грабежа со стороны казаков и разослали по родственникам. В сентябре у осажденных закончилось продовольствие, наступил голод. У русских отобрали продовольствие, и они вымерли первыми. За ними последовала пехота, прорвавшаяся в Кремль во время прихода Ходкевича. Затем началось людоедство. Потерявшие человеческий облик солдаты стали поедать друг друга. Начало положил приказ Струся забить как скот пленных. Но мясо пленных лишь разохотило: солдаты стали выкапывать мертвых из могил и нападать друг на друга. Вот как описывает голод в Кремле полковник Будило: