Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

В другой своей работе я пытался доказать, что продуктом судебной реформы 1385 г. была первая редакция Новгородской Судной грамоты. Я попытался выделить из дошедшего до нас (в поздней редакции) текста этого памятника те статьи, которые могли быть составлены в 1385 г. [2090] Л. В. Черепнин , указ. соч., ч. 1, стр. 377–387.

В указанной работе я видел смысл реформы 1385 г. в провозглашении независимости Новгорода в сфере церковного и гражданского суда от Москвы [2091] А. А. Зимин, по-моему, достаточно основательно связывает с судебной реформой, произведенной в Новгороде в 1385 г., создание дошедшей до нас редакции уставной грамоты князя Всеволода Мстиславича церкви Иоанна Предтечи на Опоках, определяющей состав суда тысяцкого ( А. А. Зимин , Уставная грамота Всеволода Мстиславича — «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия», М., 1952, стр. 123–131). . Но я не подчеркнул в должной мере того, что организация в Новгороде в 1385 г. судов архиепископа, посадника, тысяцкого была также серьезным актом внутренней политики новгородского правительства. Издание Новгородской Судной грамоты (в ее первой редакции), принятой на вече, должно было, по мысли новгородских властей (духовных и светских), продемонстрировать перед населением, что правительство проявляет заботу об общенародных нуждах и гарантирует населению справедливость. В то же время разделением судебных функций (между архиепископом, посадником, тысяцким) феодальный суд организационно укреплялся.

Весьма возможно, что реорганизация в 1385 г. церковного суда преследовала и более специальную цель — борьбу с теми, кто придерживался учения стригольников. А такая борьба продолжалась. Характерно, что в 1386 г., т. е. через год после принятого на вече постановления о новом судоустройстве, в Новгород явился епископ пермский Стефан [2092] ПСРЛ, т. IV, стр. 40. и, по-видимому, тогда же новгородский архиепископ Алексей поручил ему составить «Поучение», в котором обличалась ересь стригольников. Обращение Алексея к Стефану было вызвано, по-видимому, тем, что он был известен своей деятельностью по насаждению христианства в Пермской земле. Но вряд ли можно думать, что Стефан прибыл в Новгород только по приглашению новгородского архиепископа. По всей вероятности, он выполнял в Новгороде какое-то великокняжеское поручение.

Дело в том, что уже с конца 70-х годов (после смерти митрополита Алексея, умершего в 1378 г.) Стефан действовал в Пермской земле в качестве миссионера, посланного из Москвы церковными властями. Хорошо известно, что им была создана специальная пермская азбука, при помощи которой среди местного населения распространялись богослужебные книги. С 1383 г. Стефан был утвержден епископом вновь созданной Пермской епархии [2093] ПСРЛ, т. VIII, стр. 49. . Деятельность Стефана, содействовавшая включению Пермской земли в состав единого централизованного государства, конечно, имела известное прогрессивное значение. Но в то же время он выступал как представитель московского правительства, установление власти которого в Пермской земле сопровождалось укреплением аппарата принуждения, усилением эксплуатации. Поскольку Стефан выступал в качестве проводника церковной политики митрополичьей кафедры, направленной к христианизации местного населения, протест последнего часто принимал форму борьбы за сохранение старого языческого культа. В «Житии» Стефана рассказывается, что жители Пермской земли неоднократно хотели его убить: «и прямо лучными стрелами своими стрел яти его жадахоу и тако прочее смерти его предати хотяхоу». Когда Стефан стал сокрушать языческих идолов, то его со всех сторон окружило множество людей: «яко звери дивии устремишася нань, единаче с дреколием, дроузии же от них мнози похващахоу топоры об одну страну остры в руках их, обету пиша же его отвеюду…»

В Житии Стефана говорится, что среди населения Пермской земли образовались две враждующие между собою группы: новокрещены, поддерживавшие русского миссионера, и люди, отказывавшиеся принять крещение и поэтому относившиеся к нему враждебно: «и лучися разделитися народу на две части; и единая страна нарицашесь христиане новокрещении, а другая часть нарицашесь кумирослужителници невернии, и не бе промеж ими съгласиа, но распря, и несть мира в них, но разгласие» [2094] «Памятники старинной русской литературы», вып. 4, стр. 131, 132, 134. . Из Жития не совсем ясно, на какой социальной основе произошло это выделение двух групп. Однако можно уловить, что против Стефана, как агента московского правительства, выступили местные волхвы, принадлежавшие к патриархальной знати и пользовавшиеся влиянием среди жителей («соуровейшии моужи, невернии человецы и еще некрещени соуще, собравшиеся мнози, и от них овии соуть волсви, а друзии кудесници, инии же чаротворици и прочии старци их…»). Они, по словам Жития, отстаивали «веру свою» и «пошлина Пермьскиа земли». Это значит, что волхвы призывали местное население (у которого шел процесс разложения патриархальных отношений и классообразования) восставать против христианизации и бороться за сохранение языческой религии, с тем чтобы под идеологической оболочкой сохранить общественный строй, ими возглавляемый. Наибольшую активность в борьбе со Стефаном проявлял волхв Пам, занимавший видное положение в местном обществе («влъхвом начальник, обавником старейшина, отравником болший…») [2095] Там же, стр. 134. . Он обращался с призывом к «мужам пермстиим» не «оставлять… отческих богов», «не забывать… жрътв и треб их», «не покидывать… старых пошлин», «не пометывать… давныя веры».