Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Из лаконичного летописного изложения трудно уяснить характер новгородских событий: имело ли место столкновение отдельных боярских партий или же перед нами один из актов социальной борьбы между феодалами и «черными людьми». Если же присмотреться к тому, что происходило в Новгороде год спустя, в 1337 г., то станет ясно, что надо дать второй ответ на поставленный выше вопрос: в 1335 г. в городе назревало антифеодальное восстание.

В 1336 г. Иван Калита побывал в Орде, а в 1337 г., вернувшись, «розратися с новгородци» и послал «рать на Двину за Волок, не помянув крестнаго целованиа…». В связи с этим в Новгородской первой летописи помещен рассказ о том, как «наважениемь диаволим» «простая чадь» (т. е. городская беднота, рядовые горожане) поднялась на архимандрита Юрьевского монастыря Иосифа (Есифа). Восставшие («коромолници») собрали вече, после чего (очевидно, по вечевому приговору) заперли архимандрита в церкви святого Николы «и седоша около церкви ночь и день… стрегущу его» [1669] Там же. . Можно уловить прямую связь между новгородским движением 1337 г. и политикой Ивана Калиты. В другой своей работе я подверг анализу грамоту Ивана Калиты новгородскому Юрьеву монастырю на земли, расположенные «на Волоце», выданную в тот период, когда он по возвращении из Орды намечал поход в Заволочье [1670] ГВНП, стр. 143, № 86. . Хотя упомянутой грамотой населению монастырских вотчин и предоставлялись известные льготы, основной ее задачей было усиление московского влияния в области Волока Ламского, подчинение местных жителей администрации, назначаемой великим московским князем [1671] Л. В. Черепнин , указ. соч., ч. 2, стр. 116–117. . Отсюда понятно и выступление в Новгороде «простой чади» против юрьевского архимандрита Иосифа (Есифа), на имя которого Калитой выдана грамота.

С конца 30-х годов XIV в. замечается активизация политики князя Александра Михайловича. Прежде всего он подготавливает шаги к своему возвращению в Тверь. Уже в 1336 г. он побывал в Твери, очевидно, выяснил отношение к нему местного боярства, слуг, горожан и, взяв из Твери своего сына Федора (который перед этим, в 1335 г., совершил поездку в Орду), вернулся в Псков. В следующем, 1337 г. Александр сделал новый шаг к водворению в Тверском княжестве: поехал в сопровождении бояр и слуг в Орду добиваться права на это у хана Узбека. Тверское летописание так мотивирует действия Александра: он решил лучше умереть в Орде, чем в Пскове, потому что если он окончит свои дни в этом городе, то все смогут сказать, «яко отбег княжениа смерть прия», а его дети «лишени будут княжениа своего». Явившись в Орду, Александр Михайлович, по свидетельству тверского летописания, принес Узбеку повинную. «…И рече ему: господине царю, аще много зло сътворих ти, во се есмь пред тобою, готов есмь на смерть». Хан же не только даровал Александру жизнь, но в качестве «пожалования» вернул ему его «отчину» — Тверское княжество. В 1338 г. Александр Михайлович, еще раз побывав в Орде, вернулся оттуда в Тверь, облеченный Узбеком титулом «великий князь» и в сопровождении татарских «послов силных» Киндяка и Авдула [1672] ПСРЛ, т. XV, стр. 418; т. XV, вып. 1, стр. 47–48; А. Н. Насонов , Монголы и Русь, стр. 101–102. .

Конечно, психологическая мотивировка тверским летописцем действий как ордынского хана, так и тверского князя мало убедительна. Эти действия определялись реальными политическими побуждениями и интересами. Орду пугало быстрое возвышение Московского княжества. Сильное движение против Ивана Калиты в Новгороде и его неумение удовлетворить полностью денежные запросы Орды могли вызвать недовольство хана его политикой и желание противопоставить ему другого русского князя, поддерживаемого ордынским правительством. За такую поддержку хан, конечно, постарался выжать побольше денег из населения Тверской земли. От ордынских послов «много сътворишеться тягости христианом» [1673] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 48; А. Е. Пресняков , Образование Великорусского государства, стр. 154–156. . Может быть, хан руководствовался и стремлением вырвать Александра из сферы влияния Великого княжества Литовского, так как в Пскове он правил как ставленник Гедимина. Что касается Александра Михайловича, то, исподволь зондируя почву в Орде, прежде чем поставить прямо вопрос о своей реставрации на княжеском столе в Твери, он в то же время стремится обеспечить сочувственное отношение к своим политическим планам со стороны церковных кругов. Поэтому перед выездом в ставку Узбека Александр заручается благословением митрополита Феогноста.