Алель Алексеева - Тайна царя-отрока Петра II

Ни о чём таком не догадывались ни Екатерина, ни другой наследник — десятилетний внук Петруша, хотя вокруг — «нестроение», косые пересуды, взгляды…

Завтра соберётся Верховный совет и решит, кому наследовать трон. Члены его: Меншиков, Репнин, Апраксин, Толстой Пётр, Мусин-Пушкин, Василий Долгорукий, Яков Брюс, Дм. Голицын, Юсупов…

Один великий грек дерзал утверждать, что если ему дадут рычаг, то он перевернёт земной шар, — Архимед был гениальным теоретиком. А на практике, в политике? Россия породила двух человек, которые одной своей волей хотели перевернуть шестую часть суши. Петру это удалось при глухом недовольстве народа. В XX веке идея Ленина обрела силу, масштаб, но — вызвала Гражданскую войну. Увы! — на практике великие замыслы кончаются худо: и тот и другой не дожили до 55 лет — человеческие силы имеют предел.

Спор, начатый у гроба первого императора, шёл много лет, не кончился он и теперь. Одни историки считают Петра I жёстким диктатором, напрасно поколебавшим стародавние законы. Другие видят в нём титана, давшего разбег России и ничуть не изменившего традициям, православию.

Философы говорят: воспитателями Петра были не тихие бояре, а сам Всевышний, который вложил в него одержимость и веру в могущество страны, в то, что Россия станет великой морской державой. Первую свою морскую поездку царь совершил в Архангельск. Потом разузнал о славном городе Амстердаме, богатом оттого, что в порты его пристают парусники и суда с торговыми людьми. А как любил увлекательные рассказы о заморских странах!..

Петра редко видели в Кремле, он, как летучий голландец, носился по европейским городам. «Что за царь у нас? — говаривали в Москве. — Не царь, а дьявол какой-то». Действительно: по южным рубежам Европы отправил он Бориса Петровича Шереметева (был тот старше Петра на 20 лет, знал языки и политес, мог договориться и с поляками, и с римским папой, и с мальтийскими рыцарями) — в предстоящей войне Петру были нужны союзники. По северным рубежам Европы царь отправился сам. Научился там мастерить, познал тайны судостроения, так что вернулся уже вооруженным знаниями мореходного дела.

Ещё раньше, пытаясь взять Азов с суши, потерпел поражение. Однако от поражений царь никогда не терялся, а просто делал выводы. В скором времени, построив корабли, подкрался к Азову с моря — и турки запросили мира.

После Амстердама и Венеции царь загорелся идеей построить город у впадения Невы в море, то бишь на болоте. Со всей страны свезли крепостных, работных людей — несть числа, сколько их трудилось и гибло. Город рос. И Пётр заставил Европу не просто считаться с ним, а уважать Россию. Теперь можно было померить силы и с молодым смельчаком, шведским королём Карлом XII.

Наводя новые, европейские порядки в России, царь повелел стричь бороды (или платить налог), обрезать длинные рукава, потому как они мешают работе…

Одержимый идеей поставить Россию вровень с Европой, он уже грезил увидеть подданных своих грамотными — ведь пока за Уралом только в монастырях умели читать-писать. Воеводам приказал открыть церковно-приходские школы. Якову Брюсу велел учить черчению, математике и навигацкому делу недорослей и способных отроков.

Народ ворчал, ругмя ругал втихую царя, однако солдаты его уже полюбили за характер, энергию, а сподвижники преданно служили (хотя и не без ворчания), и образовалась их целая когорта. Они-то и приводили в действие сложную петровскую машину управления. А человеческие качества его покоряли. Он ел и пил немного — и всё замечал сквозь содержимое бокала.

Умный государь брал себе умных министров. Яков Долгорукий — один из немногих, кто говорил царю в лицо правду, делал упрёки. Когда Долгорукий высказал ему несогласие, Пётр (пишет Ключевский) расцеловал его, сказав: «Благий рабе верный! В мале был еси мне верен, над многими тя поставлю».

Наш крупнейший историк пишет так:

«Несчастье Петра было в том, что он остался без всякого политического сознания, с одним смутным и бессодержательным ощущением, что у его власти нет границ, а есть только опасности. Эта безграничная пустота сознания долго ничем не наполнялась… Недостаток суждений и нравственная неустойчивость при гениальных способностях и обширных технических познаниях резко бросались в глаза…

С детства плохо направленный нравственно и рано испорченный физически, невероятно грубый по воспитанию и образу жизни и бесчеловечный по ужасным обстоятельствам молодости, он при этом был полон энергии, чуток и наблюдателен по природе. Этими природными качествами несколько сдерживались недостатки и пороки, навязанные ему средой и жизнью…