Анна Федорец - Савва Морозов

Наконец, тот факт, что Морозова «затравили… как медведя, маленькие, злые и жадные собаки», [620] Архив А. М. Горького. Т. V. Письма к Е. П. Пешковой: 1895–1906. М., 1955. С. 153. признавал и Горький в письмах законной жене Е. П. Пешковой. Правда, писатель не уточнял, кто именно затравил Савву Тимофеевича. Но очевидно, что с мотивами этих людей писатель был знаком — не зря он говорит о жадности.

Первую из оставшихся версий — о том, что у Морозова, который подвергался постоянной травле со стороны революционеров, сдали нервы и он застрелился, — поддерживали С. Ю. Витте и бывший московский градоначальник, товарищ министра внутренних дел В. Ф. Джунковский. Оба они — крупные и хорошо осведомленные чиновники. Джунковский сообщал: «С. Т. Морозов дошел до того, что дал крупную сумму революционерам, а когда окончательно попал к ним в лапы, то кончил самоубийством». [621] Джунковский В. Ф. Воспоминания. В 2 т. Т. 1. М., 1997. С. 104. В свою очередь, Витте писал о Морозове: за границей «он окончательно попал в сети революционеров и кончил самоубийством». [622] Витте С. Ю. Воспоминания. В 3 т. Т. 3. 17 октября 1905–1911. Царствование Николая II. М., 1960. С. 167. Эта версия крупных чиновников выглядит довольно правдоподобно. Во всяком случае, они указывают виновников смерти купца, аккуратно сообщая, что их вина была косвенной. Однако следует учесть, что ни Витте, ни Джунковский не присутствовали на месте смерти Морозова. Поэтому они придерживались официально выдвинутой версии — о самоубийстве. Причины же этого поступка они не искали ни в сумасшествии, ни в болезни, указывая информацию, полученную из достоверных источников.

Наконец, остается еще одна версия, которую выдвинули родственники Саввы Тимофеевича и которой до сих пор придерживаются его потомки: Морозова убили большевики. [623] Внук Саввы Тимофеевича, С. Т. Морозов, вероятно, знал об этой версии от своей бабушки. Но так как он писал воспоминания в советское время, то счел для себя более безопасным придерживаться версии о самоубийстве С. Т. Морозова. Так, М. Л. Каверина рассказывала: «Я хорошо помню Зинаиду Григорьевну. Это была красивая, умная и представительная женщина. Не раз присутствовала при ее разговорах с моей матерью и тетей. Однажды она рассказала о трагических событиях, которые произошли в Канне в мае 1905 года. Она была единственным свидетелем гибели своего мужа. Зинаида Григорьевна утверждала, что Савву Тимофеевича застрелили большевики». [624] Цит. по: Арутюнов А. А. Указ. соч. С. 29–30. Этой версии придерживаются многие исследователи постсоветского периода — от американского историка Ю. Г. Фельштинского до современных исследователей Т. П. Морозовой и И. П. Поткиной. [625] Подробнее см.: Арутюнов А. А. Убийцы Саввы Морозова. М., 2005; Ваксберг А. Гибель Буревестника. М. Горький: Последние двадцать лет. М., 1999. С. 30–31; Морозова Т. Я., Поткина И. В. Савва Морозов. М., 1998. С. 195–197; Фельштинский Ю. Г. Вожди в законе. М., 1999. С. 5–20 и др У этой версии оснований, наверное, больше, чем у прочих.

Прежде всего, у большевиков имелся очень веский мотив для убийства Морозова. Еще в конце 1904 года Савва Тимофеевич застраховал свою жизнь на сумму в 100 тысяч рублей. Страховой полис, который был оформлен на предъявителя, он передал актрисе и бывшей любовнице М. Ф. Андреевой. Для большевиков эта сумма — 100 тысяч — являлась поистине огромной. Так, Л. Б. Красин сетовал в воспоминаниях, сколько времени и усилий пришлось потратить, чтобы «сколотить нужную сумму, что-то около двух или трех тысяч рублей», чтобы выписать из-за границы типографскую машину. Ведь рядовые сотрудники могли отчислять в пользу партии совсем небольшие суммы, «от пяти до двадцати рублей» [626] Красин Л. Б. Дела давно минувших дней: Воспоминания. М., 1934. С. 93. ежемесячно. А тут — целое состояние, причем единоразово! Там же Красин восклицал: «Каких только способов мы ни применяли, чтобы сколотить те, в буквальном смысле, гроши, на которые строилась партийная организация и техника в первые годы их существования!» [627] Там же. С. 92, 97. А в мае 1905-го, сразу после III съезда РСДРП (12–27 апреля) большевикам как никогда нужны были деньги. Об этом говорит, в частности, революционер H. Е. Буренин, член Боевой технической группы, созданной при Петербургском комитете Российской социал-демократической рабочей партии и действовавшей с февраля 1905 года. Функции этой организации заключались в следующем: она «устанавливала связь с рабочими, создавала боевые отряды в районах и на предприятиях, добывала и распределяла оружие».