Анна Федорец - Савва Морозов

Для Саввы Тимофеевича уход Андреевой стал настоящей трагедией. А. Н. Серебров вспоминал, как в Художественном театре был устроен новогодний вечер с торжественным банкетом и танцами: «Обнаженная до плеча женская рука в белой бальной перчатке тронула меня за рукав.

— Тихоныч, милый, спрячьте это пока у себя… Мне некуда положить.

Мария Федоровна Андреева, актриса театра, красивая, в открытом белом платье, протянула мне согнутые вчетверо листы разлинованной бумаги.

Это был подлинник недавно написанной Горьким поэмы «Человек».

После заключительных строк поэмы следовала адресованная Андреевой приписка о том, что у автора поэмы — крепкое сердце, из которого Андреева может сделать хорошие каблучки для своих туфелек.

Я взглянул на Андрееву. У нее было счастливое лицо.

Савва взял у меня рукопись и тоже прочитал последнюю страницу.

— Так… так… новогодний подарок!.. Влюбились?

Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца.

Андреева внимательно смотрела на его трясущиеся веснушчатые пальцы.

— Сейчас начнется кабаре! Идемте! — сказала она, взяв его под руку». [539] Серебров А. Указ. соч. С. 200–201.

По сути, Горький признался Андреевой в любви на глазах у Морозова. Приведенный отрывок его автор датирует 31 декабря 1903 года. Но, вероятно, писатель слукавил: в предисловии к своей книге он предупреждал, что, хотя за достоверность приведенных им сцен он может поручиться, ради усиления художественной выразительности материал был перегруппирован «по времени и месту действия». В действительности описанное событие произошло на несколько месяцев раньше: в конце 1903 года Мария Федоровна уже ушла от мужа, отдала детей на воспитание сестре Е. Ф. Крит и вступила в гражданский брак с Горьким. Это подтверждается тем, что уже летом 1903-го Савва Тимофеевич, у которого родился сын, пытался наладить отношения с женой. [540] См.: Морозова Т. Я., Поткина И. В. Указ. соч. С. 79–80. Но на этом отношения купца и актрисы не закончились. На протяжении 1899-го — первой половины 1903 года Савва Тимофеевич находился под сильнейшим влиянием Андреевой. Но даже с ее уходом к Горькому это влияние ослабнет далеко не сразу — лишь через год с небольшим Савва Тимофеевич сумеет частично от него освободиться. Однако освобождение придет лишь в процессе мучительных переживаний и внутренних поисков.

Впрочем, это будет несколько позже, а пока роман Андреевой и Морозова в самом разгаре.

Трудно сказать, кем являлся Морозов для Андреевой. Скорее всего, умным собеседником и… просто капиталистом — несметно богатым, а главное, поддающимся чужому влиянию. Иными словами, мешком с золотом. Не зря в романе Марка Алданова «Самоубийство», где показаны последние месяцы жизни Морозова, появился эпизод, в котором Савва Тимофеевич встретился с привлекательной женщиной. В нем купец рассуждал: «Это еще кто? Красива. Быть может, и она готова была бы отдаться мне? То есть не мне, а Никольской мануфактуре. Совершенно бескорыстно мне никто не отдавался, все с оглядкой на Никольскую мануфактуру», — думал он с всё росшим отвращением от людей и от жизни». [541] Алданов М. Указ. соч. С. 140. Очевидно, Марк Александрович знал кое-какие подробности интимной жизни Саввы Тимофеевича. [542] М. А. Алданов в связи с опубликованием своего последнего романа «Самоубийство» писал И. А. Бунину 1 февраля 1957 года: «Спасибо за то, что Вы говорите о «Самоубийстве». Роман печатается без авторской корректуры… Вы и не ждите в романе Марии Федоровны. Я и Горького не вывожу, только упоминаю о нем. А интимные дела Андреевой, его и Морозова, конечно, меня и никого не касаются, я и в мыслях не имел их изображать. Я ее знал. Да, была красивая женщина. Я раз обедал с ней в Петербурге у Горького, в 1918 году, когда он был крайним врагом большевиков. Вы, впрочем, не говорите, что ждете в романе появления Марии Федоровны. Но другие мне пишут, что ждут. И спрашивают, с кого писаны Джамбул, Люда, Ласточкины, Тонышевы и другие!!! Разумеется ни с кого. Когда появляется действительно существовавшее, хотя бы и неисторическое лицо, я его обозначаю настоящим именем, как, например, Савву Морозова».

Андреева — без преувеличений — была для С. Т. Морозова всем. Ради нее он готов был принести в жертву и жизнь, и семью, не говоря уже о собственном богатстве и благополучии. К. С. Станиславский в феврале 1902 года откровенно писал М. Ф. Андреевой: «Отношения Саввы Тимофеевича к Вам — исключительные. Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в жертву, и Вы это знаете и относитесь к ним бережно, почтительно. Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите в те минуты, когда Вами владеет актерка? Это так противно Вашей натуре, что, я уверен, Вы сами этого не замечаете. Вы хвастаетесь публично перед почти посторонними Вам тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем. Вы, ради актерского тщеславия, рассказываете направо и налево о том, что Савва Тимофеевич, по Вашему настоянию, вносит целый капитал Ванновскому — ради спасения кого-то». [543] Станиславский К. С. Собрание сочинений… Т. 7. С. 227–228. Петр Семенович Ванновский (1822–1904) — генерал, военный министр с 1881 по 1898 год. Во время студенческих волнений 1899 года возглавлял комиссию по расследованию причин «беспорядков» в высших учебных заведениях. В 1901 году был назначен министром просвещения. В «Искре» от 10 марта 1902 года в статье «Правительственные бесчинства в Москве» говорилось о том, что Ванновский исключил из университета 400 студентов и отдал их под арест.