Александр Широкорад - Короткий век блистательной империи

Пример этих эмигрантов в значительной мере дезориентировал французское общество. Дело в том, что первое поколение эмигрантов, то есть те, кто взрослым прибыл из России, принципиально не хотели натурализовываться. Доходило до того, что человек, попав в 20 лет в Париж, мог вполне терпимо прожить еще 40 — 60 лет там, так и не научившись французскому языку. Он работал у русских предпринимателей, читал русские газеты и книги, ходил в русские рестораны и даже лечился исключительно у русских врачей. Замечу, что французские власти под давление профсоюза врачей, не желавших конкуренции, отказались признавать медицинские дипломы, выданные в царской России. Но, с другой стороны, власти смотрели сквозь пальцы на частную практику русский врачей среди эмигрантов.

Но второе поколение русской эмиграции, то есть люди, родившиеся во Франции, автоматически становилось французами, лишь в некоторых случаях сохранившими свои «русские корни».

Я сам в 1970 — 1980-х гг. не боялся общаться и даже пить водку с коньяком с детьми русских эмигрантов, приезжавшими в СССР. Они говорили с мало уловимым акцентом. Однако использовали иные слова, иные выражения, имели совсем иной менталитет, нежели советские граждане.

Ну а внуки эмигрантов «первой волны» уже практически ничем не отличаются от коренных французов и в подавляющем большинстве не знают русского языка.

Таким образом, русская эмиграция стала блестящим примером, подтверждающим справедливость теории «плавильного котла». Кстати, «плавильный котел», будь то Франция или Россия, в XVIII — XIX веках исправно действовал и с африканскими, и с азиатскими мигрантами. Классический пример — потомки Ибрагима Ганнибала («арапа Петра Великого»), дворянские роды, происходившие от татарских мурз — Кутузовы, Юсуповы, Сабуровы, Годуновы и десятки других.

Увы, прибывшие во Францию миллионы арабов не оставили и камня на камне от теории «плавильного котла». Они принципиально не желали натурализовываться. Сколько арабов сейчас во Франции, никто не знает. Это — государственная тайна Республики! Попытка вести статистику по национальному составу проживающих во Франции людей или по их производственной деятельности квалифицируется как уголовное преступление. Нет-нет, я вовсе не шучу! С 1990 г. во Франции действует закон Фабиуса — Гессо. (Гессо — депутат, коммунист, а Лоран Фабиус — еврей, премьер-министр.) Закон предусматривает уголовное наказание за сбор любой статистики по национальному вопросу.

Но мы отвлеклись от темы. Если мигранты, приехавшие во Францию, в основном не желают ассимилироваться, то хотя бы работают. А вот их дети и внуки не желают ни ассимилироваться, ни работать.

Как писал известный французский историк Фернан Бродель: «...дети иммигрантов-мусульман оказались в положении отверженных и сами отвергают ассимиляцию, которая часто удавалась их отцам». Замечу, что во втором поколении ассимиляция иммифантов-мусульман идет труднее, чем в первом. Этот феномен сам Бродель объяснял близостью арабских стран, высокой рождаемостью в них и активностью ислама не столько как религии, а как культуры и образа жизни {92} 92 Протопопов А. Волны французской иммифации // Материалы сайта http://expert.ru/expert/2005/43/43ex-terna-p__38610/ .

Сейчас многие жители Северной Африки приезжают не для того, чтобы работать. Они приезжают, чтобы воспользоваться своими правами. К примеру, есть закон о воссоединении семей, если приезжает один человек в страну, он имеет право привезти с собой пять жен, у каждой по нескольку детей, и в итоге такой француз может получать пособий до 60 тысяч евро в месяц {93} 93 Доминик Лескюр. «Во Франции нет демократии» // Материалы сайта http://www.ridus.ru/news/10580/ .

Скандальную известность приобрело расследование по делу Льеса Хеббаджи, прославившегося на всю страну благодаря количеству жен, детей и объему полученных социальных пособий. 35-летний выходец из Алжира стал обладателем французского паспорта 10 лет назад, заключив официальный брак с жительницей города Нант. Оказалось, однако, что помимо законной супруги у Хеббаджи есть еще три гражданских жены, живущие неподалеку, и в общей сложности — тринадцать детей. На сегодняшний день ситуация несколько изменилась: у многодетного отца родился четырнадцатый ребенок.

Как заявил журналистам Ксавьер Ронсан, прокурор города Нант, только за последние три года размер полученных Хеббаджи пособий составил 175 тысяч евро. Кроме того, по словам прокурора, в период с 2006 по 2007 г. две гражданских жены Хеббаджи проживали в Дубае, продолжая при этом получать пособия во Франции. Все четыре женщины располагали счетами в банках, но не имели к ним доступа: счетами по доверенностям управлял отец их детей.