Джерри Лендей - Иисус Навин. Давид

Вторая цель Ионафана была гораздо труднее. Он стремился установить прочную связь между сыном Иессея и домом Сауловым. Нужно было женить Давида на одной из дочерей царя, и каким-то образом следовало убедить Саула, чтобы он это разрешил. Многие могли бы счесть Ионафана глупцом, поскольку власть, с их точки зрения, неделима. И все же наследник израильского престола готов был дать какие-то козыри сопернику, а может быть, даже отказаться от наследования в его пользу.

Всегда существует хоть сколько-то людей, пренебрегающих тем, что считается непререкаемой мудростью. Они не становятся рабами очевидного и не пекутся о собственных мелкотравчатых интересах. Их гениальность заключается в способности проникать в существо вещей. Ионафан понимал, что молодая монархия легко может погибнуть в столкновении между Давидом и Саулом. И все же непреклонность Самуила и деградация Саула делали столкновение неизбежным. При поддержке колена, к которому принадлежал Давид, колена Иуды, самого многочисленного среди прочих, Давид мог легко одержать победу, но — за счет междоусобной войны, столь разрушительной, что внешние враги Израиля свободно могли бы завладеть их землями. Ионафан готов быть пожертвовать личным честолюбием, если это могло избавить страну от неминуемой гибели. И только союз Давида с дочерью царского дома мог предотвратить борьбу за власть, которая, несомненно, загубила бы страну.

Мерова тут в счет не шла. Она была уже помолвлена с Адриэлом, царевичем из Авел-Мехолы, на северо-западной границе Израиля. Кроме того, рассуждал Ионафан, в характере Меровы были не только черты вениаминова своенравия, но и капризная строптивость старшей из царевен. Давид заслуживал гораздо лучшей жены. Мелхола же была любимицей Ионафана: красивая, с оливковой кожей, страстная, унаследовавшая теплоту и щедрость ее матери, что с лихвой перекрывало вениаминовскую изворотливость. Была она царственна и изящна — израильская царевна, не менее благородной внешности, чем дочь фараона. К тому же Ионафану было совершенно ясно, что Мелхолу тянуло к Давиду, что она вожделела его.

Ионафан замечал, что в присутствии Давида Мелхола не сводила с него глаз. Она слишком быстро краснела, слишком громко смеялась, когда он шутил. Она часто расспрашивала брата о Давиде с настойчивостью, порожденной не столько любопытством, сколько страстью.

Ионафан часто поддразнивал Мелхолу, но почти не говорил о ней с самим Давидом. Он понимал, насколько щепетилен и подчеркнуто осмотрителен был Давид в своих отношениях с царскими дочерьми.

Ионафан не понимал: то ли его осторожность объяснялась комплексами крестьянского сына, стыдящегося своего низкого происхождения, то ли боязнью оскорбить Саула, то ли неуверенностью в себе. И все же он был уверен, что желание Мелхолы найдет отклик у Давида и что такой союз будет одобрен старейшинами и простыми людьми Израиля.

Необходимость этого союза казалось Ионафану настолько очевидной, что его не пугали трудности переговоров с отцом. Сначала Ионафан предусмотрительно заручился поддержкой своих младших братьев Аминада, Мельхисуа, Иевосфея, а также Меровы, подыгрывая их собственным интересам. Он говорил о том, что такой брак скрепит шаткий союз между южным коленом Иуды и коленом Вениамина, что он обеспечит верность и надежность царского зятя, чья популярность теперь равнялась их собственной, и что такой брак обеспечит будущность царского дома.

Мелхола, как Ионафан и предвидел, с готовностью согласилась на план своего брата. Она не сомневалась, что брак получит благословение ее отца. До сих пор он ни в чем не отказывал своим дочерям, как бы искупая те месяцы и годы, которые он проводил вдали от них. Теперь Ионафан ждал благоприятных вестей о здоровье отца, которое время от времени улучшалось, и в тот день, когда приступы Саула поутихли и слуги доложили, что он в хорошем настроении, Ионафан заговорил о браке.

Мелхола заявила о своей горячей любви к Давиду. Монарх молча выслушал их просьбу и попросил своих детей удалиться. Мелхола стала побаиваться, что он воспротивится ее выбору. Но на следующий день, как ни удивительно, Саул дал свое согласие.

Когда Давид вернулся с филистимского фронта, Ионафан радостно отвел его в сторону и сообщил ему новость. Как он и надеялся, Давид признался в глубоком чувстве к Мелхоле; впрочем, он и прежде не пытался скрыть свою нежность к ней, свое желание ею обладать. И все же внезапное благоволение царя не внушало ему доверия. Он сказал Ионафану: