Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Скорее всего, подземные остатки театра относятся не к строительству времен Помпея, а к работам времен Августа, достаточно масштабным для того, чтобы император отметил их в автобиографии: «Я перестроил театр Помпея, не надписав на нем своего имени». Потом строители прикладывали руку к зданию и при Тиберии, и при Нероне, и при Септимии Севере, и позже, вплоть до V века, когда театр и портик были разрушены землетрясением.

Марсово поле можно без особой натяжки назвать театральным кварталом древнего Рима — все три постоянных римских театра расположились там или совсем рядом. О театре Марцелла мы говорили в предыдущей главе, о театре Помпея — только что. Остался еще один, самый маленький, — театр Бальба.

Луций Корнелий Бальб-младший («старшим» называют его дядю) был родом из города Гадеса (ныне Кадис) в Испании. Он служил под началом Юлия Цезаря и воевал на его стороне в гражданских войнах. Потом след его теряется, и мы снова слышим о нем несколько десятилетий спустя, в поздние годы правления Августа: он — проконсул провинции Африки. В этой должности он разгромил племя живших в Сахаре гарамантов и был удостоен триумфа. Это событие непримечательно само по себе, но оно стало одновременно первым и последним в своем роде. Бальб оказался первым триумфатором, который не был римским гражданином по рождению, — и последним, кто не принадлежал к императорской семье. После него этот обычай, когда-то значивший так много для полководцев и людей с политическими амбициями, перешел в разряд придворных церемоний.

Театр Бальба был торжественно открыт в 13 году до н. э. Так получилось, что именно в эти дни Август возвращался в Рим после длительной рабочей поездки по западным провинциям. Это совпадение страшно воодушевило Бальба, который стал делать вид то ли что посвящение театра связано с возвращением императора, то ли что император возвращается, чтобы почтить новый театр своим присутствием. В ту пору случился очередной разлив Тибра, и высоким гостям пришлось подъезжать к театру на лодках.

Театр Бальба был самым маленьким и самым элитарным. Он даже оформлен был роскошнее, чем два других. Плиний Старший упоминает стоявшие там четыре небольшие колонны из оникса, которые славились по всему Риму как архитектурное чудо.

Долгие годы местонахождение театра Бальба было известно лишь приблизительно, но в конце концов раскопки и внимательное изучение Капитолийского мраморного плана дали ответ на этот вопрос. Сам театр погребен под современными зданиями, но сегодня для обозрения открыт фрагмент его квадрипортика. Это пристроенное к сцене здание, в котором зрители могли передохнуть, пообщаться, переждать неинтересное представление (возможно, выпить и закусить). Оно получило название «крипта Бальба». Сегодня это один из тех редких римских музеев, где упор делается не на античное величие, а на непростую посмертную жизнь древних сооружений. Над криптой и театром Бальба за долгие века наросло множество культурных слоев, и музей терпеливо старается их распутать и объяснить.

В экседре портика, которая доступна для посещения, при императоре Адриане был обустроен большой и роскошный туалет. Во II веке н. э. такие заведения строились по всей империи (в Риме, кроме крипты Бальба, они есть в Портике Помпея, на Форуме Цезаря, в палатинском дворце): в это время в среде римской элиты стало модно собираться для совместного облегчения кишечника, обсуждая при этом философские проблемы здоровья и пищеварения.

Начиная с XVI века близлежащий район служит центром притяжения для большой польской общины Рима, потому что на этой же улице расположена церковь Сан-Станислао-деи-Полакки («Святого Станислава поляков»).

Виа деи Полакки ведет к живописной Пьяцца Маргана, застроенной домами XVI–XVII веков, и к Виа Маргана, где в стену средневековой башни (дом № 40a) встроена позднеримская ионическая капитель, а рядом — три фрагмента изящного архитрава, тоже позднеримского. Начиная с XII века такое использование античных фрагментов (вместо пережигания мрамора на известь, которым занимались как раз в крипте Бальба) стало престижным, особенно среди домовладельцев с претензией на образованность.

Не следует думать, что право на получение пайка имели только беднейшие жители Рима, те, кто оставил истории термин «пролетариат» (то есть «люди, которые не производят ничего, кроме детей», от латинского proles , «потомство»). Элементарная статистика показывает, что это было не так: Август пишет, что в его правление зерно получали более 200 тысяч человек, другие источники приводят цифры еще внушительнее. Известно, что на паек имели право все, кроме сенаторов, и что распределение зерна, за которое отвечал отдельный бюрократический аппарат, проходило весьма упорядоченно: у каждого гражданина имелась «продовольственная карточка» (конечно, не на бумаге, а на керамическом черепке), по которой можно было получить определенное количество зерна в определенный день и в строго назначенном месте. Таким местом, судя по всему, и служил Портик Минуция, причем там работало много «окошек» (ostia) , и за каждым получателем было навсегда закреплено отдельное окошко. Одно из поразительных свидетельств этой практики — эпитафия маленького мальчика: «Гаю Сергию Алкиму, сыну Гая, который прожил 3 года, 3 месяца и 3 дня. Он получал зерно в ноны каждого месяца в 39-м окошке».