Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Знаменитые последние слова — «И ты, Брут!» — закрепились в истории тоже благодаря Шекспиру (в пьесе Цезарь произносит их по-латыни — Et tu, Brute — подобно тому, как в голливудских боевиках русские мафиози время от времени что-нибудь говорят на ломаном русском). Светоний передает слух, что Цезарь произнес по-гречески «И ты, дитя?», но сам считает, что это романтическая выдумка.

Монета, выпущенная заговорщиками. С одной стороны портрет Брута, с другой — кинжалы, фригийская шапочка (символ свободы: такую надевали отпускаемые на волю рабы) и надпись «мартовские иды». Рисунок XVII века.

«Освободители» — как прозвали себя заговорщики — неверно оценили настроения народа. Возмущение было такое, что комнату, в которой произошло убийство, сожгли (правда, предварительно вынеся из нее в безопасное место статую Помпея). Позже, при Августе, это место замуровали как «проклятое» (locus sceleratus) и устроили рядом общественную уборную, остатки которой можно разглядеть и сейчас, справа от портика (если по-прежнему смотреть со стороны Виа ди Торре Арджентина).

На барочной вилле Арконати неподалеку от Милана есть статуя Помпея, выполненная в стиле героической наготы. Считается, что это та самая статуя, у подножия которой был убит Цезарь. Римляне, впрочем, предпочитают думать, что статуя не покидала Вечный город и стоит сейчас в Палаццо Спада, где заседает итальянский Государственный совет, а у миланцев просто какая-то копия.

Портик Помпея служил лишь пристройкой к намного более монументальному зданию театра, возведенного Помпеем на Марсовом поле. Это был первый в Риме постоянный театр, который так и остался самым большим во всем городе. Христианский писатель Тертуллиан уверяет, что римляне той поры к идее театра относились настороженно: для них это был центр разврата, новомодное греческое развлечение и вообще морально сомнительный способ возвеличить заказчика. Чтобы отвести от себя подозрения в корысти, Помпей совместил театр с храмом Венеры-победительницы (или, по другим источникам, просто богини Победы) — так, чтобы сиденья театра одновременно служили ступенями храма. Между тем такая практика существовала на греческом Востоке, только там обычно храм ставили на вершине холма, а ступени (они же сиденья) устраивали на склоне. То ли механический перенос этой модели в низкую долину Тибра оказался не слишком эстетически привлекателен, то ли показное благочестие вышло из моды — так или иначе, два других римских каменных театра (Марцелла и Бальба) уже не маскировались под храмы.

При посвящении театра у Помпея возникла курьезная филологическая проблема: он не мог решить, как назвать себя в посвятительной надписи, consul tertio или consul tertium (примерно «консул в третий раз» или «трижды консул»). Специалисты давали ему противоречивые советы; за окончательным вердиктом Помпей обратился к Цицерону. Не желая обидеть никого из предыдущих советчиков, осторожный Цицерон блестяще выкрутился, сказав — напиши consul tert . Авл Геллий, пересказавший эту историю со слов цицероновского секретаря Тирона, изобретателя стенографии, сообщает, что в результате написали еще проще — consul III.

При посвящении театра в Большом цирке устроили массовое побоище с участием слонов. Зрители были впечатлены, но их симпатии оказались на стороне благородных животных, которые яростно и геройски сражались, а не на стороне их мучителей и устроителей праздника.

Сегодня выше уровня земли никаких следов театра не видно. В подземельях близлежащих домов их, наоборот, немало — целые кварталы возводились на фундаменте зрительного зала и сцены. Увидеть бетонные своды и стены, облицованные туфом, можно в ресторанах «Костанца» на Пьяцца дель Парадизо и «Панкрацио» на Пьяцца дель Бишоне. Изгиб трибун до сих пор хорошо виден в контуре улиц и площадей к западу от Ларго Торре Арджентина (между церковью Сант-Андреа-делла-Валле и Кампо деи Фьори) и в фасаде дворца Орсини-Пио-Ригетти на Виа ди Гротта Пинта. Средневековая башня, примыкавшая к этому дворцу, размещалась на фундаменте храма Венеры. Сейчас в барочном здании, которое долго стояло заброшенным, располагается римский филиал Университета штата Вашингтон.