Джеймс Олдридж - Каир. Биография города

Из сотен рассказов о жестокости Хакима самый страшный связан с именем храброго генерала Фадла, который спас Хакима и его режим от восставших племен. Случайно Фадл застал Хакима за страшным занятием: он резал на куски тело купленного за 100 золотых красивого ребенка, с которым сперва забавлялся, а затем убил. Фадл понял, что Хаким не простит ему несвоевременного появления. Придя домой, он написал завещание. Через час солдаты Хакима арестовали Фадла и обезглавили.

Шиитский халиф Хаким мнил себя мистическим перевоплощением Махди (мессии). Это можно было бы расценить как обычное религиозное тщеславие, если бы Хаким не был одержим опасной идеей, что наделен правом отнимать жизнь и даровать смерть. Церемонию его «обожествления» совершил перс по имени Дарази, который провозгласил, что Хаким унаследовал душу Адама и поистине является Создателем вселенной. Дарази сколотил новую секту — друзов, к которой и ныне принадлежат 200 тысяч мусульман в Ливане и Сирии.

Хаким, опьяненный мистическим самообожествлением, любил ездить один по ночам на своем сером осле по кличке аль-Камр (луна — арабск. яз.) и бродить по Мукаттамским горам. Иногда он уезжал на несколько дней. 13 февраля 1021 года он оседлал аль-Камра и всю ночь пробыл на Мукаттаме; на следующий день халифа видели в горах около Хелуана, после чего след его исчез. Вскоре офицеры обнаружили на дне колодца одежду Хакима со следами ножевых ударов. Ибн-Халикан заключает свой рассказ притчей о «некоторых глупцах», все еще верящих, что Хаким снова появится в мире. В это верят друзы Сирии и Ливана.

Историки склонны перечислять жестокие деяния Хакима, но надо сказать, что у него был вкус к литературе и поэзии, а великий арабский астроном аль-Юнус составил именно для него знаменитые Хакимитские астрономические таблицы. Хаким построил при дворце замечательный зал для изучения шиитской доктрины, точных наук и астрономии, и ученые съезжались сюда со всего мусульманского мира, так как здесь можно было вести свободные дискуссии и споры.

Но население Фостата — Мисра ненавидело Хакима. Убийство евнуха Баргавана вызвало такое сильное возмущение, что халифу пришлось несколько дней прятаться во дворце. В 1004 году Хаким приказал написать на всех мечетях Фостата — Мисра слова проклятия «спутникам пророка», чтобы досадить своим соперникам суннитам, которые считали, что «спутники» куда ближе к богу, чем фатимиды. Волна народного гнева вынудила Хакима отменить приказ, стереть оскорбительные надписи и даже издать распоряжение, предусматривавшее порку для всякого, кто посмел бы оскорбить «спутников пророка». Это была очевидная победа египтян.

В конце концов «обожествление» Хакима вызвало гражданскую войну, и снова войска были брошены на подавление восстания в Фостате — Мисре, где они безжалостно убивали, грабили и насиловали. Однако у черных солдат (суданцев) Хакима во дворце появились непримиримые соперники — турки и берберы. Между ними началась жестокая борьба за власть, и сражения происходили на улицах обоих городов. Вероятно, именно эта анархия, представлявшая опасность для фатимидов, и привела к убийству Хакима.

Аль-Кахира достигла подлинного расцвета при аль-Мустансире, наследнике Захира. Он был младенцем, когда умер Захир. Временно Египтом правила его мать, бывшая суданская рабыня, делившая власть с рабовладельцем, который когда-то продал ее в рабство. Аль-Мустансир правил Египтом 58 лет и был халифом в те времена, когда Вильям завоевал Англию. Было бы любопытно в деталях сравнить земельный феодализм Вильяма с денежно-торговой феодальной системой аль-Мустансира. Так, Вильям собирал со своей земли и ферм феодальную ренту натурой, тогда как аль-Мустансир получал наличными деньгами поборы с 20 тысяч лавок и 20 тысяч домов, принадлежавших ему в Кахире и Фостате — Мисре. Однако, как и Вильям, Мустансир был владельцем всех земель и городов страны, и только на берегах Красноморского канала (теперь его именовали: «Канал властителя правоверных») ему принадлежали 369 деревень.

Трудно сказать, какова была бы судьба Средиземноморья, если бы аль-Мустансир пользовался своими денежными накоплениями для той же цели, что и Вильям, который расходовал доходы от земли на создание могучей армии с целью завоеваний. Вильям ездил из одного города Нормандии в другой, собирая военную контрибуцию для вторжения в Англию, а аль-Мустансир тратил личные средства, полученные от военных завоеваний, на церемонию открытия нового канала в Фостате — Мисре. Это был традиционный египетский праздник, сохранявшийся с тех времен, когда самые ранние обитатели Египта тысячи лет назад прорывали первые ирригационные канавы. Он ехал по городу во главе 10 тысяч всадников, и каждая лошадь была одета в броню, украшенную золотом и драгоценными камнями. За ними следовали верблюды и мулы со сбруей из золота, и Ибн-Хасроу перечисляет других участников процессии: 20 тысяч берберов из племени кентани, 50 тысяч марокканцев, 20 тысяч масмудов, 10 тысяч восточных турок и персов (в основном родившихся в Египте), 30 тысяч рабов (купленных за деньги), 15 тысяч бедуинов племени хаджа, 30 тысяч белых и черных рабов, 30 тысяч негров с саблями и, наконец, дворцовые слуги, врачи, чиновники, писцы и т. д. Но это была не национальная армия феодальных сеньоров, направлявшаяся на завоевание, а частная оккупационная армия, которая должна была поразить пышностью и богатством местное население. Большей частью солдаты и челядь жили на положении нахлебников халифа в его закрытом городе аль-Кахире.