Михаил Швецов - Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

ЗНАНИЕ — ТО, ЧТО ДОБЫТО ДРУГИМИ.

ПОНИМАНИЕ — ТО, ЧТО ТЫ ДОБЫВАЕШЬ САМ.

ЗНАНИЕ ЕСТЬ ОБЛАДАНИЕ, ПОНИМАНИЕ — СОЗИДАНИЕ.

На нашем пути была ещё и Самара. Но ничего сказать особенного о городе не смогу, кроме того, что он очень сильно вытянулся вдоль берега за последние 40 лет. Наша запланированная экскурсия по храмам города сорвалась — автобус уехал без нас с женой. Будем считать, не вдаваясь в детали, что это особенность национального бизнеса. Зато я тебе смогу рассказать о другом аспекте.

Была жара до 40 градусов. И делать было нечего — твоя бабушка не очень хороший ходок. Пришлось сидеть под тентом на набережной. В расположенном поблизости магазине взяли для пробы знаменитое пиво «Жигулёвское» местного производства. Жигули совсем рядом с Самарой. Это как два родных брата — маленький и большой. Хоть мы за всю поездку ни разу не употребляли алкогольных напитков, теперешняя дегустация имела целью удовлетворить не только жажду, но и любопытство. Дело в том, что с 2006 по 2008 год в августе мы проводили отпуск в Одессе. Это чудный черноморский город, в котором чуть более 100 лет назад жила семья моей бабушки Нади (род. 20 марта 1891 г. по новому стилю — ум. 7 декабря 1973 г.), в то время выпускницы женской гимназии Н.А. Бутович. Но только в 2007 году мне удалось найти это бывшее учебное заведение на Дворянской, 32. А в первый год нашего одесского отдыха, после продолжительного хождения вдоль и поперёк главной улицы города Дерибасовской, мы уселись там же в кафе на открытом воздухе с видом на ротонду, где играл хороший оркестр. Тоже стояла жара под 40 градусов. Представилось странным, что в этом богатом и гостеприимном городе посетителям предлагают один единственный вид пива под названием «Жигулёвское». Пришлось взять… К превеликому нашему удивлению оказалось, что ничего равного ему до тех пор мы не пробовали ни дома, ни за границей! Но во всей Одессе такого больше не достать, а производится оно в Умани. На будущий год мы поехали из Одессы осматривать парк Софиевка , что в той самой Умани, и снова вкусили прекрасного напитка. Привезли даже и домой для продолжения чуда… И вот теперь, сидя в негостеприимной Самаре, мы пробовали «Жигулёвское». К превеликому сожалению, оно ничем не отличалось от той желтоватой заурядной жидкости, которую замешивают в Перми, Екатеринбурге или Петербурге.

ЖИЗНЬ В ОБЩЕСТВЕ ОСНОВАНА НА УНИЧТОЖЕНИИ ТОГО, ЧТО ПРИДАЁТ ЕЙ АРОМАТ

Дальше была Казань, встреча с Наташиной сестрой. Смотреть город не хотелось, хотя видел его только в детстве. За неделю до нас здесь был брат жены, и я просмотрел его фотоматериалы: гламур он и есть гламур.

Про Ульяновск говорить ничего не буду. Зато сразу после отчаливания наши спутники в лице моей одноклассницы с внуками пригласили смотреть фильм про судьбу иконы Казанской Божьей матери. Оказалось, что подлинник был украден, но были известны четыре мастерских копии. Самая красивая из них, находившаяся в царской семье, представляла Богоматерь в кокошнике. Вот она, разгадка исчезновения иконы и тайна рождения Христа! Богоматерь, конечно же, русская Дева!

Про последнюю нашу стоянку в Сарапуле на обратном пути домой с сожалением скажу лишь, что преобладающее чувство от встреченных местных жителей было ощущение безнадёжности их существования. Это единственный город, которому нечего предложить жадным до впечатлений туристам.

Итак, мы дома. Нас встречает вся семья сына. А тебя я беру на руки и несу на корабль. Тебе там нравится…

Ещё несколько метафизических замечаний по поводу увиденного в Приволжье. Конечно, здорово, когда проезжающий корабль встречает золотоглавая церковь, а не её развалины, как было ещё десять-двадцать лет назад. Но всё, чего коснулась рука современного государства, даже в попытке реставрации — бутафорское, в расчёте на незатейливых туристов. Как было — не будет, если не возродится дух империи Грозного (не путай с империей Ленина-Сталина).

Было немало встреч с местными жительницами. А вот мужчины как-то не попадали в фокус моего зрения (неужели почти все вымерли?). Женщины показались мне другими, чем на Урале. Большинство представительниц противоположного пола в Ярославле и Костроме, даже если они не крупные, то всё равно с мощными плечами и крепкими руками. Таких нежных плеч, как у моей жены, не видел нигде и ни разу. Личное общение имел только с гидами и торговками одеждой и сувенирами. И увидел, как говорят в Одессе, две большие разницы. Это непреклонный, неуступчивый характер. Если покупаешь рубаху за 950 рублей, могут сбавить цену только на 50 рублей, да, и то как-то автоматически, потому что загнули лишнего. Никогда не уступят. Сердце их не растопишь ни шуткой, ни взглядом. Скорее, готовы надуть по-мелкому, нарушить свои же обещания, а то и заявить, что денег не давал, а хочет сдачи. Продавцы требовательны к покупателю, слабостей и скромности (для них это признак безденежья) не прощают, собранны, напряжены. А желания услужить нет вовсе. Из этих, в общем-то, интересных встреч, вдруг возник самому совершенно не понятный вопрос: «Неужели 400 лет рабства не вытравили из русских хозяйский дух?»