Михаил Швецов - Исус Христос, ты – русский! Помоги своим сородичам!

У И. Грабаря находим (18) и такой эпизод: «с. 265. В июне 1918 года приступила к работе реставрационная группа… Мы начали с обследования стен старого собора Спасо-Андроникова монастыря, расписанного некогда фресками Рублёва. Удалось найти лишь бесформенные, но красивые пятна фресок, сплошь иссечённые в XIX веке, перед тем как стены заново перештукатурили». И. Глазунов добавляет (14): «Реформы Петра способствовали вытеснению традиций древнего благочестия великорусской иконы католической живописью европейского Возрождения. Икона вынуждена была отступить в русскую провинцию, где сохраняется подлинное иконописание». Солоухин писал о ненависти Екатерины II к рублёвским творениям времён Великой Русской Империи (20).

Игорь Грабарь, будучи уже всемирно известным авторитетом в области живописи, неоднократно приглашался для экспертизы в крупных заграничных музеях и успешно выводил на чистую воду фальсификаторов (18). Но тема иконописного «Новгорода» осталась непосильна и ему: советская политическая элита (несмотря на дружбу с А.В. Луначарским — или благодаря ей?) не дала ему этого сделать. Дружба — дружбой, а табачок — врозь. Работы ФН позволяют понять, каким «табачком» не захотел поделиться народный комиссар с потомком славянофилов.

Обратимся теперь к изданию из области культуры и религии Руси-России, одному из первых и глубоких на постсоветском пространстве (21), свободном от критики «пережитков прошлого». В нём сохраняется приверженность скалигеровской хронологии (16) — иначе бы оно не увидело свет. Однако в ней много полезного фактического материала. Автор возносит хвалу «Богоматери Великой Панагии» («Ярославская Оранта»), но не столько самой по себе, а, якобы, в силу её схожести с Орантой Софии Киевской и принадлежности к византийской школе. Ему нравится и «идеально тонкий лик Марии», и «дробная драпировка её одежд». Он даже выставил на цветную вклейку оба изображения. И вдруг стало понятно скрытое за вязью учёности то, чего автор не захотел сказать словами: в Софийском соборе на тебя сверху взирает тяжелое лицо пожилой еврейки с жеманной полуулыбкой (не Мона Лиза), а «Ярославская Оранта» — печальна, но от её славянского лика исходит свет и радость. Подпись под изображениями относит их к XI в., когда Богоматери и в помине не было. В.Д. Чёрный указывает даже возможного автора последней — Алимпий, но не боится отметить и возможный разброс датировок XI–XIII в.в. В других изданиях Киевскую Богоматерь вовсе относят к XVII веку.

Есть в Софии и купольная мозаика «Пантократор» — там Христос смотрит на тебя в упор чёрными, тяжёлыми маслянистыми глазами. Однако относить киевские изображения первых лиц истории к какой-либо одной школе искусства совсем не верно — храм часто разрушался, сменил множество хозяев и режимов. Да, и существовал ли вообще в XI в. (40)?

Кто кого обманывал и продолжает обманывать?

То, что сегодня находится в Киевском Софийском соборе (и не только), подвергнувшись игу реставрации, отражает, скорее, интерес или пожелание спонсора (заказчика) реконструкции, а не сакральный смысл — вроде того, как «лик» Мавроди в храме Христа Спасителя в Москве. Прав автор исследования (22): «Полное понимание и правильная оценка художественных явлений возможны лишь при установлении их связи с фактами историческими и общественными».

Анатолий Кузнецов поведал в романе «Бабий Яр» о сложностях человеческой судьбы во время немецкой оккупации Киева в 1941–1943 г.г. Сильно досталось зданиям и храмам, всей русской культуре. Свои соревновались с чужими: кто сумеет больше разрушить.…Об этом и речь на страницах документального повествования (23): «19 сентября 1941 года германские войска входили на Крещатик с двух сторон… И тут раздался первый взрыв…. Взрывы продолжались всю ночь, распространяясь на прилегающие улицы. Взлетело на воздух великолепное здание цирка, и его искореженный купол перекинуло волной через улицу. Рядом с цирком горела занятая немцами гостиница «Континенталь».

Немцы не могли даже достать трупы своих погибших или жителей, они сгорели дотла….Сами взрывы закончились 28 сентября. Главный пожар продолжался две недели… Взрыв и пожар Крещатика, нигде и никем до сего не описанные, должны, по-моему, войти в историю войны принципиальной вехой. Это была первая в истории строго подготовленная акция такого порядка и масштаба.

Никогда, ни в то время, ни после советские власти не признались во взрыве Крещатика, а, наоборот, приписали этот взрыв… немцам. Весь Киев, вся Украина, весь народ прекрасно знали, что Крещатик разрушен советскими, а им вдалбливалось, что это сделали проклятые немцы…