Литтон Стрэчи - Королева Виктория

Когда пришло время нанести ответные визиты, королевская чета отправилась на собственной яхте, в основном по желанию Виктории. «Я обожаю корабли!» — восклицала она и с невероятной ловкостью бегала вверх-вниз по лестницам, перебрасываясь шутками с матросами. Принц был более сдержан. Они посетили Луи Филиппа в замке Дью и короля Леопольда в Брюсселе. Случилось так, что самая замечательная во все времена англичанка побывала в столице Бельгии, но осталась незамеченной. Королева Виктория проехала неузнанная под пристальным взглядом одной из хозяек пансионата месье Хегера. «Полноватая оживленная леди, очень просто одетая, — никакого особого достоинства или претенциозности в ней не было», — так описала Шарлотта Бронте промчавшуюся мимо королевскую карету, заставившую ее остановиться на мгновение на тротуаре и прервавшую ход ее мыслей. Виктория была воодушевлена, и ей даже удалось вдохнуть немного жизни в мрачный двор ее дяди. Король Леопольд был совершенно доволен. Сбылись его самые сокровенные мечты; и теперь он мог спокойно Провести остаток жизни, мирно наслаждаясь своим троном, собственной респектабельностью, табелем чинов и пунктуальным исполнением своих скучных обязанностей. Но, к сожалению, радость тех, кто его окружал, была не так полна. Говорили, что его двор мрачен, как сектантская молельня, и самой несчастной страдалицей была его жена. «Pas de plaisanteries, madame!» [21] Обойдемся без шуток, мадам! (фр.) — воскликнул он как-то несчастной преемнице принцессы Шарлотты, когда, вскоре после замужества, она позволила себе неудачно пошутить. Неужели она не понимала, что супруге конституционного монарха не к лицу легкомыслие? В конце концов, она хорошо усвоила урок, и когда потрясенные стены дворца сотряслись от болтовни и смеха Виктории, несчастная леди обнаружила, что почти разучилась улыбаться.

На следующий год посетили Германию, и Альберт показал ей красоты родного дома. Когда Виктория пересекла границу, она была и восхищена, и удивлена одновременно. «Слышать немецкую речь, — записала она в дневнике, — видеть немецких солдат и прочее, это так необычно». Немного придя в себя от первого потрясения, она нашла страну очаровательной. Встречали ее с восторгом, толпы сановников выходили навстречу, очаровательные стайки крестьянских ребятишек, одетых в самое лучшее, дарили ей букеты цветов. Особенно ей понравилось княжество Кобурга, с его романтическими пейзажами и добропорядочными обитателями, и, проснувшись однажды утром и обнаружив себя в «милом Розенау, в родном доме моего Альберта», она ощутила себя «как в волшебном сне». Вернувшись домой, Виктория написала письмо королю Леопольду, в котором восторгалась путешествием и особенно подчеркнула очарование родной земли Альберта. «Я даже затрудняюсь описать те чувства, которые испытываю к нашей милой маленькой Германии, и особенно это относится к Розенау. Есть в нем что-то трогательное, проникающее в самое сердце и вызывающее слезы. Нигде и никогда не ощущала я такой печальной радости. Боюсь, я слишком в него влюблена».

Однако муж не был так счастлив, как жена. Несмотря на значительное улучшение его положения, несмотря на прибавление семейства и обожание Виктории, Альберт по-прежнему оставался чужим в этой чужой стране, и был далек от спокойного умиротворения. Впрочем, в его ближайшем окружении это чувство, несомненно, присутствовало, но ведь этого недостаточно, и, к тому же, в самой полноте его успеха скрывалось зерно горечи. Виктория его обожествляла, но не этого он страстно желал, а понимания; и как бы Виктория ни была им переполнена, понимала ли она его? Понятен ли колодец ведру? Он был одинок. Он садился за орган и самозабвенно импровизировал до тех пор, пока звуки, то взлетая, то затихая изящными каденциями, не приносили сердцу утешение. Затем он спешил играть с детьми, или конструировать новый свинарник, или читать вслух Виктории «Церковную историю Шотландии», или, улыбаясь, вытанцовывать перед ней на кончиках пальцев, словно балерина, показывая, как она должна себя вести, появляясь в публичных местах. Вот так он и развлекался; но лишь одного развлечения не позволял себе никогда: флиртовать, даже с самыми очаровательными дамами двора. Когда, еще будучи помолвленной, королева заметила с гордостью лорду Мельбурну, что принц совершенно не обращает внимания на других женщин, старый циник ответил: «Ну, эти вещи приходят несколько позже»; за что она его сердито обругала и, поспешив к Стокмару, передала слова Лорда М. Но барон заверил, что хотя в некоторых случаях это, конечно, и случается, но с Альбертом, по его мнению, такого не произойдет. Барон оказался прав. За всю их супружескую жизнь ни одна соперница ни на мгновение не принесла Виктории мук ревности.