Владимир Бешанов: Шестьдесят сражений Наполеона

Летом 1793 года Французская республика переживала критический момент. Армии интервентов на всех фронтах перешли в наступление, Бельгия была потеряна, испанцы просачивались через горы, в Вандее усиливалась прокоролевская коалиция. Внутренняя контрреволюция смыкалась с внешней. Роялисты, фельяны, жирондисты объединялись для свержения якобинской власти. Вся Европа — Англия, Пруссия, Австрия, Голландия, Испания, германские и итальянские государства — сплотилась в могущественную контрреволюционную коалицию. 22 августа 1793 года роялисты Тулона изгнали или перебили представителей революционной власти и призвали на помощь крейсировавший в западной части Средиземного моря английский флот. Британская эскадра вошла на Тулонский рейд и высадила 5-тысячный десант. Над городом поднялось белое знамя Бурбонов. Позднее на помощь мятежникам прибыли морем испанские, неаполитанские и пьемонтские войска. К концу сентября гарнизон Тулона насчитывал уже 14 000 солдат.

Революционная армия осадила город с суши. Для проведения операции из Альпийской армии была выделена дивизия Карто в 12 000 человек и из Итальянской армии — дивизия Лапуапа в 6000 человек. Главнокомандующим осадными войсками Конвент назначил генерала Карто. Осада шла вяло и неуспешно. Политическим руководителем армии, усмирявшей восстание роялистов, был знакомый Бонапарта корсиканец Саличетти, вместе с ним выступавший против Паоли. И когда на прием к комиссару Конвента явился молодой капитан Бонапарт, он был встречен радушно. После беседы Саличетти сразу предложил ему ответственное поручение — командовать артиллерией в армии, осаждавшей Тулон. В начале сентября назначение состоялось.

Так началось восхождение Наполеона Бонапарта. К Тулону были прикованы взоры всей Франции. Битва за него имела не только военное значение — это было, прежде всего, политическое сражение, республика не могла его проиграть. Саличетти представил Бонапарта депутатам Конвента: Гаспарену, младшему Робеспьеру, генералу Карто.

Карто был сорокадвухлетний здоровяк, в прошлом — драгун, затем — художник, занимавшийся батальной живописью. Он не имел ни военного, ни какого-либо иного образования и восполнял его отсутствие крайней самоуверенностью и «революционным сознанием». По случайному стечению обстоятельств, возможному только в такое бурное время, он за три месяца дослужился от полковника до дивизионного генерала, а затем командующего армией. С точки зрения Бонапарта, Карто «ничего не понимал ни в крепостях, ни в осадном деле». Карто хвастливо рассказывал Бонапарту о своем плане взятия Тулона и повез его с собой осматривать позиции. Все увиденное и услышанное показалось Наполеону смехотворным. По его мнению, за 24 дня со дня начала осады не было сделано ровным счетом ничего.

Вся артиллерия армии состояла из двух полевых батарей, трех батарей конной артиллерии и из восьми 24-фунтовых пушек, взятых из морского арсенала. Бонапарт должен был начинать с азов — с создания осадного парка. Он немедленно принялся за дело, изумляя всех энергией, с которой собирал под Тулоном пушки, рассеянные по всему побережью. Спустя шесть недель здесь насчитывалось более ста тяжелых орудий — дальнобойных мортир, 24-фунтовых пушек и достаточное количество боеприпасов к ним. На самом берегу моря по приказу начальника артиллерии были построены две батареи, названные батареями Горы и Санкюлотов. Именно их огонь очень скоро вынудил корабли противника очистить малый рейд.

В конце сентября осаждавшие собрали военный совет для решения вопроса о том, с какой стороны вести главную атаку города — с восточной или с западной. Общее мнение было следующим: атаковать следует с запада и здесь сосредоточить главный осадный парк. С восточной стороны Тулон был прикрыт фортами Фарон и Ла-Мальг, с западной же находился только один форт Мальбоске, представлявший собой лишь простое полевое укрепление. Майор Бонапарт предложил совершенно другой план — не штурмовать город с суши, а заставить английскую эскадру покинуть Тулонский рейд, что неизбежно повлекло бы за собой эвакуацию иностранных войск. В этом случае крепость пала бы сама.