Сергей Виноградов - Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда

Гибель «Славы». Вверху слева — первый взрыв погребов боезапаса кормовой 12-дм башни (13.58); вверху справа — горящая «Слава» после третьего взрыва (14.20). Потопление транспорта «Покой» перед входом в Моонзундский канал, на дальнем плане — горящая «Слава» (внизу). Эти уникальные фотографии были выполнены мичманом миноносца «Сильный» Носовым

Тем временем в 13.20 «Слава» застопорила ход, медленно идя вперёд по инерции; лейтенант Зиберт получил приказание зажечь фитили. На это потребовалось 2 минуты. А. Ф. Зиберт приказал всем минёрам покинуть погреба и, убедившись в том, что все вышли, лично спустился в 12″ кормовой погреб и проследил, что «фитили горят хорошо». В 13.22 каперанг Антонов отпустил всю машинную команду, рулевых и сигнальщиков, оставив лишь 5 офицеров, несколько ординарцев и «охотников».

В 13.30 «Слава», всё ещё двигаясь по инерции, подошла к входу в канал. На руле стоял старший штурман линкора лейтенант Д. П. Малинин, который, «подойдя к каналу, боясь врезаться в корму державшегося близко впереди „Гражданина“, положил несколько право руля», затем снова взяв немного влево. В. Г. Антонов в отчёте указывает, что «корабль был введён точно в канал и упёрся в грунт», а Д. П. Малинин уточняет: «в 13.32 „Слава“, дойдя до входных шаровых вех, имея носом углубление 34 фута, упёрлась в грунт». Но М. К. Бахирев, ссылаясь на «кальку эскадренного миноносца „Войсковой“ при служебной записке его командира» в своём отчёте о бое говорит о том, что «Славу» затопили «не в самом канале, а на SSO в 2–3 кабельтовых от входных вех в канал». [285]

Видимо, так и произошло. Команда «Славы» покидала свой корабль в обстановке изрядного сумбура, пар сел и на маневрирование перед точным вхождением в канал у неумолимо заполняющегося водой корабля времени и сил уже не оставалось. К тому же не все отходящие корабли успевали втянуться в него. Эти три обстоятельства — беспорядок при эвакуации, невозможность долго поддерживать корабль наплаву и запаздывание отхода каналом русских сил, не позволили выполнить первоначальный замысел адмирала Бахирева и затопить линкор точно в канале. Нос севшей на отмель «Славы» вылез из воды выше отметки её конструктивной ватерлинии.

В 13.40 на шканцах командир собрал летучий судовой совет из старшего офицера и старших специалистов (Ю. Ю. Рыбалтовский, А. Ф. Зиберт, Д. П. Малинин, К. И. Мазуренко) которые кратко доложили о положении в своих частях. Через две минуты, после доклада Л. М. Галлера о том, что корабль через 8 минут взорвётся, последние 12 матросов, 5 офицеров и командир («обойдя лично предварительно палубы и убедившись, что никого из живых на корабле не осталось») покинули линкор. Они перешли на державшийся у кормы с левого борта миноносец «Сторожевой» и стоявший под левым кормовым выстрелом моторный катер «Славы». [286]

Взрыв кормовых погребов «Славы» раздался в 13.58 и сопровождался столбом дыма, высота которого «превышала 100 сажень» и сильным пожаром к корме. В 14.12 последовал второй взрыв, а спустя 8 минут — третий, которым совершенно оторвало корму, после чего корабль погрузился кормой до орудий 12″ башни. Пожар на «Славе» всё усиливался. Впоследствии с ещё остававшихся в Моонзунде миноносцев и крейсера «Адмирал Макаров» сообщили, что «корабль продолжал гореть до 3 часов утра 5 октября, причём пожар сопровождался всё время взрывами, из которых некоторые были очень сильными».

Конец «Славы», каким он состоялся на самом деле, не всеми был воспринят однозначно. Не вполне доволен был её действиями не только бестрепетный адмирал Бахирев, но и некоторые офицеры. И. И. Ренгартен приводит в дневнике мнение командира «Туркменца Ставропольского» капитана 2 ранга Г. Е. Чаплина, в своё время служившего на «Славе»: «… командир Антонов покинул свой корабль, вопреки его докладу, когда „Слава“ ещё была на ходу и не дошла до канала. Больше того, кроме заложенных в кормовом погребе патронов, не было сделано никаких разрушений. „Слава“ была вне обстрела и могла спокойно затопиться у входа в канал…»