Олег Гордиевский - КГБ

К началу века, если не раньше, дипломатическая разведка, получавшая информацию из расшифрованных сообщений и украденных из посольств документов, оказывала существенное влияние (хотя до сих пор этот вопрос мало изучен) на царскую внешнюю политику. С 1898 по 1901 год Россия предпринимала постоянные шаги к тому, чтобы убедить Германию в целесообразности подписания секретного договора, разделяющего сферы влияния в Турецкой империи и закрепляющего давние притязания России в проливе Босфор. Эти попытки были прекращены в конце 1901 года, когда в результате расшифровки немецкой переписки стало ясно, что немецкое правительство не намерено подписывать этот договор. Об этом и было сообщено русскому послу в Берлине в телеграмме министра иностранных дел России графа Ламсдорфа. На протяжении всего периода правления Николая II Россия занимала лидирующее положение в области перехвата и расшифровки дипломатической почты. Великобритания, Германия, Соединенные Штаты и большинство менее влиятельных государств вообще не имели подобной службы вплоть до Первой мировой войны. Австрийская служба перехвата, главным образом, занималась военной корреспонденцией. Единственным серьезным конкурентом России в этой области была ее союзница Франция. В течение двадцати лет до начала Первой мировой войны «черные кабинеты» Министерства внешних сношений Франции и службы безопасности «Сюрте» успешно работали над расшифровкой дипломатических кодов и шифров большинства ведущих держав. В то время как русским удавалось разгадывать некоторые французские дипломатические коды и шифры, русская дипломатическая переписка оставалась совершенно недоступной для французов (хотя они и добились некоторых успехов в расшифровке кодов и шифров заграничной агентуры).

Летом 1905 года, в последние дни русско-японской войны и франко-германского кризиса в Марокко, Россия и ее союзница Франция в течение короткого периода сотрудничали в области перехвата и расшифровки секретной информации. В июне 1905 года русский посол, по указанию своего правительства, передал французскому премьер-министру Морису Рувье копию расшифрованной немецкой телеграммы, связанной с марокканским кризисом. Для Рувье эта телеграмма имела настолько большое значение, что он отдал указание «Сюрте» передать иностранному отделу «охранки» всю японскую дипломатическую переписку, которую только удалось перехватить и расшифровать «черным кабинетом» французской службы безопасности. Телеграммы, посланные начальником заграничной агентуры Мануйловым, содержащие расшифрованные японские документы, были, в свою очередь, перехвачены и расшифрованы «черным кабинетом» французского Министерства внешних сношений. Будучи в неведении относительно того, что эти документы были переданы русским по указанию премьер-министра, в Министерстве внешних сношений решили, что произошла серьезная утечка информации в системе безопасности кодирования и шифров, и отделу шифровок был отдан приказ прекратить все контакты с аналогичным отделом «Сюрте». В результате нелепой ошибки, порожденной коротким периодом сотрудничества между французской и русской службами перехвата, «черные кабинеты» Министерства внешних сношений и «Сюрте» в течение последующих шести лет напряженно работали абсолютно независимо друг от друга, иногда перехватывая и расшифровывая одни и те же дипломатические телеграммы. С тех пор Россия и Франция ни разу не обменивались перехваченной информацией.

Это досадное недопонимание, возникшее в результате неразберихи в действиях французских служб перехвата, оказало серьезное отрицательное влияние на работу русской службы дешифровки. Вплоть до начала Первой мировой войны. русским удавалось расшифровывать значительную, — хотя до сих пор объем ее точно не установлен, — часть дипломатической переписки практически всех ведущих держав, за исключением Германии. Неблагоразумные действия французов во время франко-немецкого агадирского кризиса 1911 года привели к тому, что немцы сменили свои дипломатические коды и шифры. В результате этого русские дешифровальщики в течение двух лет с 1912 по 1914 год не могли прочитать ни одной немецкой шифровки.

Во время агадирского кризиса из немецких телеграмм, перехваченных его «черным кабинетом», французскому министру иностранных дел Жюстену де Сельве стало известно, что премьер-министр Жозеф Кайо за его спиной ведет переговоры с немцами. Используя эти шифровки, де Сельве и ряд его сотрудников пустили слух об измене Кайо. Разгневанный таким подозрением, Кайо пошел на чрезвычайную меру. Он вызвал к себе немецкого поверенного в делах и попросил его показать оригинальные тексты телеграмм с упоминанием его имени, с тем чтобы сравнить их с расшифровками. Впоследствии, обращаясь к французскому президенту, он признался: «Я был неправ, но я должен был защищаться.» Неудивительно, что после этого немцы ввели новые дипломатические шифры, которые оказались не по зубам как французам, так и их русским союзникам.