Владимир Малов - Тайны советского футбола

В следующем, 1913 году число участников российского чемпионата значительно выросло, в нем играли команды многих городов — от Лодзи на северо-западе (Царство Польское, надо напомнить, в ту пору тоже входило в состав Российской империи) до Одессы на юге. Но в конце чемпионата участники опротестовали результаты многих матчей, и Всероссийский футбольный союз постановил… считать чемпионат России неразыгранным. В 1913 году страна осталась без футбольного чемпиона.

Год спустя первенство России было разыграно в рамках Российской олимпиады, состоявшей в Риге. Участников было всего три, и чемпионом стала команда Москвы.

Но уже близился август 1914 года, а с ним и начало Первой мировой войны. И хотя даже в военные годы игры продолжались — разыгрывалось, например, первенство Москвы, — история дореволюционного российского футбола уже завершалась. Да и военные московские чемпионаты вряд ли можно считать «полноценными» — перед матчами команды частенько недосчитывались игроков, которым приходилось уходить на германский фронт…

Никто, конечно, не может сказать, как развивался бы российский футбол, не будь мировой войны, затем революции и, наконец, еще одной войны — теперь Гражданской. Но кто усомнится в том, что все эти беды и потрясения принесли ему огромный вред?

Россию покинули многочисленные футболисты-англичане, игравшие в одних командах бок о бок с россиянами. Многие первоклассные российские футболисты пали в боях и мировой, и Гражданской войн. Среди них были те, что входили в сборную России, выступавшую на Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме.

В 1916 году погибли Андрей Акимов и Николай Кынин из клуба «Орехово». В 1917 году — еще один олимпиец Григорий Никитин из петербургского «Спорта» и его одноклубник Андрей Суворов, который на Олимпиаду не ездил, но в том же году сыграл за сборную России один матч. Погибли Алексей Каракосов из петербургской «Нарвы», выступавший за сборную России в 1913 году, и Иван Воронцов из клуба «Новогиреево», футболист сборной 1913–1914 годов.

Новая советская власть не слишком-то жаловала футбол, по крайней мере, поначалу. Так, например, уже в ноябре 1917 года в Подмосковье было реквизировано здание, принадлежавшее неоднократному чемпиону Москвы клубу «Орехово», и в нем открыли читальню, где рабочим-ткачам надлежало знакомиться с революционной литературой.

И все же необыкновенная, колдовская власть футбольного мяча над человеком брала свое. Раз уж завоевала великая Игра российские просторы, в советской стране она неминуемо должна была пробиться новыми ростками, несмотря на послереволюционные годы разрухи, голода, холода. Однако новому, теперь уже советскому футболу предстояло надолго оказаться в изоляции от большой футбольной жизни, раз и вся страна стала обособленным от всех оплотом коммунизма.

А в Европе, тоже пережившей бедствия Первой мировой войны, она, эта большая футбольная жизнь, между тем быстро возрождалась.

В 1920 году в бельгийском Антверпене прошли игры VII Олимпиады, в футбольном турнире которых приняли участие команды четырнадцати стран. Через четыре года на игры VIII Олимпиады в Париж приехали уже 22 футбольные сборные, причем европейцы впервые увидели представителей южноамериканского футбола — команду Уругвая.

Уругвайцы поразили фантастическим умением обращаться с мячом, неожиданными импровизациями на поле, артистичной, вдохновенной игрой. Европейская футбольная школа, основанная на рациональности и довольно прямолинейная, проиграла южноамериканцам по всем статьям. Сборная Уругвая с поразительной легкостью повергла всех соперников и стала олимпийским чемпионом.

История повторилась в 1928 году на Олимпийских играх в Амстердаме. Сюда приехали уже две южноамериканские сборные — Уругвая и Аргентины. Соперников у них опять не нашлось: обе команды легко добрались до финала, где победу одержали уругвайцы, ставшие таким образом уже двукратными олимпийскими чемпионами.

Но противостояние двух школ оборачивалось огромной пользой для обеих. Артистичные южноамериканцы, мастера импровизации, начинали понимать, что европейская организованность линий тоже не лишена смысла. Европейцы в свою очередь больше внимания уделяли умению обращаться с мячом, нередко добиваясь подлинной виртуозности.

Результатом олимпийских встреч двух футбольных школ стало также и то, что многие европейские клубы, уже имеющие статус профессиональных, стали приглашать блистательных уругвайских и аргентинских футболистов, выкладывая за них немалые суммы. Знаменитый уругваец Эктор Скароне, олимпийский чемпион 1924 и 1928 годов, поиграл, например, и за испанскую «Барселону», и за итальянские «Интер» и «Палермо». Одним из первых южноамериканских «легионеров» в Европе стал и аргентинец Раймундо Орси, выступавший за итальянский «Ювентус». Такие мастера, безусловно, усиливали и разнообразили игру европейских команд, а рядом с ними тоньше и разнообразнее играли их европейские одноклубники.