О Рогова - Богдан Хмельницкий

- Я еще не получил полного удовлетворения, - говорил он, - враги мои непременно должны быть наказаны. Пусть король выдаст мне Чаплинского, пусть накажет Вишневецкого за смуту и кровопролитие. Пока этого не будет, ничего не выйдет из всех ваших переговоров. Либо мне со всем Запорожским войском, либо всей земле Ляшской, всем сенаторам, дукам, королькам и шляхте сгинуть. Вы тут переговоры ведете, а христианская кровь льется. Радзивилл сажает русских на кол и я уже пообещал, что отплачу ему тем же, у меня больше четырехсот пленников...

- Вельможный гетман, - заметил на это ксендз Лентовский, - быть может до пана дошли неверные слухи...

- Молчи, поп! - крикнул на него чигиринский полковник Вешняк и замахнулся булавой. - Твое ли дело учить нас!

Сидевшие подле казаки удержали разгорячившегося полковника, и он в гневе вышел из комнаты, ворча про себя. Все зашумели, каждый говорил что-нибудь оскорбительное послам, а Хмельницкий горячился и отвечал колкостями на красноречивые комплименты Киселя. Женщины встали и ушли поскорее из комнаты, Катря едва успокоила пани Кисель. Старушка разрыдалась и призывала всех в свидетели, что никого не может быть хуже казаков.

- И что за охота пану Адаму говорить с этими неучами, никакого толка из его посольства не будет, только одни оскорбления...

Чтобы успокоить женщин, Ивашко тихонько нагнулся к Киселю и посоветовал ему поскорее убраться домой.

- Пан воевода видит, что гетман и казаки пили много горилки; теперь недолго и до драки... Пусть пан едет до дому по добру, по здорову.

Пан Адам собрался с духом, поднялся со своего места и стал вежливо откланиваться.

- Прошу пана гетмана на завтра к обеду, - прибавил он, - со всеми полковниками.

- Хорошо, - отвечал Хмельницкий, - если только не забуду, приду.

На другой день пани воеводша уже с утра хлопотала по хозяйству. Она привыкла к своему поместью, где все было под руками, свое, все свежее и хорошее, и никак не могла примириться с городскими ценами и городской провизией. Все нужно было достать при посредстве жидов, в их руках была вся торговля, и они брали цену, какую хотели.

- И было бы для кого хлопотать, - ворчала старая пани, - а то для пьяниц казаков, им бы заварить побольше саламаты да вареников, да выкатить бочку горилки... Право, если бы не паны комисары, не стала бы хлопотать, с неудовольствием закончила она, сбивая яйца для баб и пляцек.

Пан Адам не любил хозяйственных хлопот и с утра ушел из дома. Он собрал панов комисаров и предложил им пройтись по городу. Это было второе воскресенье великого поста. Из открытых шинков доносился гул и крик пьянствовавшей толпы, по улицам гуляли толпы рабочих с дудками и бандурами и, косясь на панов, отпускали остроты на их счет. За каждым из панов комисаров чинно шествовал провожатый казак и они скорее походили на пленников, чем на гостей.

- Не мешало бы нам воспользоваться свободой и переговорить с московским послом, пан воевода, - вполголоса заметил один из комисаров.

- Попробуем, - отвечал пан Адам. - Боярин Унковский человек набожный и теперь, вероятно, в церкви.

Они направились к собору и несмотря на косые взгляды своих провожатых, начали было разговор с московским послом, только что вышедшим на паперт.

- Паны послы, этого не можно! - решительно возразили казаки, провожавшие их, - поздоровались и будет, гулять гуляйте, а разговаривать с другими послами вам нельзя.

- Это еще что? Какое вам дело? - вспылил было молодой хорунжий.

- Там дело или не дело, да батько не велел, и нам из-за вас в ответе не быть.

Почтенный боярин, мягкий и обходительный, враг всякой ссоры, поспешил раскланяться с панами и уйти.

Паны комисары в недоумении смотрели друг на друга и не знали, что им начать.

- Что же делать? Пойдемте, побродим по городу! - предложил один из них.

Но бродить по городу оказалось тоже неудобно: всюду преследовали их то уличные мальчишки, то пьяные хлопы, да и смотреть на развалины и опустошение оказалось далеко неутешительно. Паны комисары направились все к Киселю и стали поджидать дорого гостя.

Прошел час, другой, третий, гость все не появлялся. У пани все подгорело и пережарилось; паны комисары проголодались, но сесть за стол не решались, боясь оскорбить гетмана.

Вдруг прискакал Ивашко и все бросились к нему с расспросами:

- Что же гетман? Отчего не едет? Не случилось ли с ним чего?

- Чему с ним случиться? - отвечал казак, сбрасывая с плеча бурку. Пьет горилку и шумит с панами полковниками.