Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Знал ли скромный монах об указе от 19 октября 1762 года, предписывавшем за подобные писания расстриг из монахов и заключение под стражу, неизвестно, но с ним поступили по закону и, поскольку дело касалось императорской фамилии, Авеля-Адама под караулом отправили в Санкт-Петербург. На допросах в Тайной экспедиции он признался, что девять лет мучался совестью, чтобы «об оном гласе сказать Ея Величеству», и, наконец, в Бабаевском монастыре в течение десяти дней все же записал свои видения.

Дело было доложено генерал-прокурору графу Самойлову. Он беседовал с Авелем-Адамом «на высоких тонах», потом решил, что перед ним юродивый, но все же доложил о нем государыне. Услышав год и день своей смерти, Екатерина Великая тотчас издала указ о заключении Авеля в Шлиссельбургскую крепость «под крепчайший караул». В указе отмечалось, что «за сие дерзновение и буйственность» он заслуживает смертной казни, но известная своим великодушием императрица «облегчила строгость законных предписаний». Не были уничтожены и его записи: «А вышесказанные писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора и хранить в Тайной экспедиции».

Императрица скоропостижно скончалась 6 ноября 1796 года, — в день, указанный в бумагах бывшего монаха. На престол взошел Павел Петрович. Сменился генерал-прокурор, им стал князь Куракин. Разбирая секретные дела последнего года, он нашел среди них дело и книги Авеля, — и был поражен точностью предсказания.

12 декабря 1796 года прорицатель был затребован из заключения в столицу; 13 декабря его книга была поднесена Его Величеству Павлу I. 14 декабря 1796 года состоялась их встреча. Возможно, Павел I на протяжении последующих трех с половиной лет несколько раз общался с Авелем (учитывая склонность императора к мистике, это очень вероятно) вплоть до весны 1800 года, когда Авель в новой книге написал о дне смерти своего покровителя.

Поскольку Павел I, а затем и Александр I обязали Авеля молчать о своих пророчествах, то он в своих записках «Житие и страдание отца и монаха Авеля», написанных примерно через 30 лет после этих событий, вспоминал о той беседе очень кратко (Авель писал о себе в третьем лице) [23, 24]:

Император Павел принял отца Авеля во свою комнату, принял его со страхом и с радостию, и рече к нему: “Владыко отче, благослови меня и весь дом мой: дабы ваше благословение было нам во благо”. Отец же Авель на то отвеща к нему: “Благословен Господь Бог всегда и вовеки веков”. И спросил у него царь, что он желает: в монастырь ли быть монахом, или избери род жизни какую другую. Он же паки к нему отвещал и глагола: “Ваше величество, всемилостивейший мой благодетель, от юности мое желание быть монахом, и служить Богу и Божеству его”. Государь же Павел поговорил с ним еще что нужно и спросил у него по секрету: что ему случится; потом тому ж князю Куракину приказал отвесть Авеля в Невский монастырь, в число братства.

Далее в тех же записках Авель рассказывает, что через год он с разрешения Государя вновь ушел на Валаам и там «составил новую книгу, подобно первой, еще и важнее». Книга по инстанциям вновь дошла до Павла I. Судя по всему, в этой книге была указана дата смерти Павла Петровича, т. к. последовал императорский указ о заключении Авеля в Петропавловскую крепость. 26 мая 1800 года он был заключен в Алексеевский равелин крепости.

Павел I был убит в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Видимо, Авель вновь точно указал дату смерти, т. к. воцарившийся Александр I, которому доложили о пророчествах и книгах Авеля, тотчас освободил его и предписал отправиться в Соловецкий монастырь без права покидать его.

Там в 1802 году Авель пишет третью книгу, в которой предсказывает, что в 1812 году Москва будет взята французами и сожжена — за 10 лет до этих событий! Книга дошла до императора. Указ гласил: «Посадить в соловецкую тюрьму, пока не сбудутся его предсказания». На этот раз Авелю пришлось провести в неволе, да еще и в кандалах, 10 лет и девять месяцев.

Кутузов оставил Москву (вопреки воле Александра I) 14 сентября 1812 года. Наполеон вошел в Москву. Тотчас из столицы в Соловки последовал императорский указ об Авеле: «Монаха Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов на всю полную свободу. Ежели жив-здоров, то езжал бы к нам в Петербург, мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить».

Письмо пришло на Соловки 1 октября 1812 года. Из-за козней местного соловецкого начальства, боявшегося, что Авель расскажет императору о злоупотреблениях, его освободили не сразу, отписали в столицу, что он болен. Тогда император послал указ Синоду, чтобы Авеля освободить, дать ему паспорт и все необходимое для прибытия в столицу. 1 июня 1813 года Авель вышел из тюрьмы и вскоре был в столице. Император в это время был за границей, и Авеля с почетом принял его помощник, большой любитель мистики и один из главных русских масонов князь Александр Николаевич Голицын.