Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Все вышли и сели в свои экипажи, ожидая выхода их Величеств. Матушка игуменья выходила из келии последняя, но послушница оставалась. И вдруг матушка игуменья слышит, как Параскева Ивановна, обращаясь к царствующим особам, сказала: «Садитесь». Государь оглянулся и, увидев, что негде сесть, — смутился, а блаженная говорит им: «Садитесь на пол». Вспомним, что Государь был арестован на станции Дно! Великое смирение — Государь и Государыня опустились на ковер, иначе бы они не устояли от ужаса, который им говорила Параскева Ивановна.

Она сказала им все, что потом исполнилось, т. е. о гибели России, Династии, разгроме Церкви и море крови. Беседа продолжалась очень долго, их Величества ужасались, Государыня была близка к обмороку, наконец, она сказала: «Я вам не верю, этого не может быть!» Это ведь было за год до рождения Наследника, и они очень хотели иметь сына, и Параскева Ивановна достала с кровати кусок красной материи и говорит: «Это твоему сынишке на штанишки, и когда он родится, тогда поверишь тому, о чем я говорила вам».

С этого момента Государь начал считать себя обреченным на крестные муки, и позже говорил не раз: “Нет такой жертвы, которую я бы не принес, чтобы спасти Россию” [7].

Журнал Валаамского общества Америки «Русский паломник» в 1990 году сообщал:

Княгиня Наталья Владимировна Урусова, нам лично знакомая, была в переписке с Е. Ю. Концевич, которая нам оставила письма, равно как и воспоминания покойной княгини. Вот что сообщается ею:

Я знаю о пророчестве преп. Серафима о падении и восстановлении России; я лично это знаю. Когда в начале 1918 года горел Ярославль и я бежала с детьми в Сергиев Посад, то там познакомилась с графом Олсуфьевым, еще сравнительно молодым. Он для спасения каких-то документов, должных быть уничтоженными дьявольской силой большевизма, сумел устроиться при библиотеке Троице-Сергиевой Академии. Вскоре был расстрелян. Он принес мне однажды для прочтения письмо со словами: «Это я храню, как зеницу ока». Письмо, пожелтелое от времени, с сильно полинявшим чернилом, было написано собственноручно св. преподобным Серафимом Саровским — Мотовилову. В письме было предсказание о тех ужасах и бедствиях, которые постигнут Россию, и помню только, что было в нем сказано и о помиловании и спасении России. Года я не могу вспомнить, т. к. прошло 28 лет, и память мне может изменить, да и каюсь, что не прочла с должным вниманием, т. к. год указывался отдаленно, а спасения и избавления хотелось немедленно еще с самого начала революции; и думается, что это был 1947 год [9] В журнале «Русский паломник» напечатано «1947 год», но из контекста («в последних годах XX столетия») ясно, что скорее речь идет о 1997 годе, — вероятно, это просто опечатка при публикации. — Б. Р. : во всяком случае, в последних годах XX столетия. Простить себе не могу, что не списала копию с письма, но голова была так занята, и мозги так уставали в поисках насущных потребностей для детей, что этим только успокаиваю и оправдываю свою недальновидность… Письмо помню хорошо» [35, с. 94].

Надо отметить, что Н. В. Урусова написала это письмо в 1946 году (за 45 лет до падения коммунизма), а журнал «Русский паломник» опубликовал это в 1990-м — т. е. еще за год до развала СССР и падения власти коммунистов.

…Блаженная Прасковья Ивановна Саровская умерла в 1915 году. Есть воспоминания о том, что и в дальнейшем, после 1903 года, Государь неоднократно обращался к Прасковье Ивановне, посылал к ней великих князей. Евдокия Ивановна (келейница блаженной) говорила, что не успевал один уехать, другой приезжал. После смерти келейницы Прасковьи Ивановны, матушки Серафимы, спрашивали все через Евдокию Ивановну. Она передавала, что Прасковья Ивановна сказала: «Государь, сойди с престола Сам!»

Через сто дней после обретения небесного покровителя преподобного Серафима Саровского Александра Федоровна зачала наследника. Мальчик родился 30 июля 1904 года в маленьком летнем дворце в Петергофе. Николай II записал в своем дневнике:

30 июля. Незабвенный великий для нас день, в который так явно посетила нас милость Божья. В час с четвертью дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем. Все произошло замечательно скоро, для меня, по крайней мере. Нет слов, чтобы достаточно благодарить Бога за ниспосланное им утешение в эту годину трудных испытаний.

Мальчика назвали Алексеем в честь второго царя из династии Романовых, Алексея Михайловича, за глубокую религиозность, доброту и благонравие прозванного «Тишайшим». Николай II очень его любил, — и, заметим, он не любил Петра I, который не отличался ни добротой, ни добронравием, и религиозность свою сам «разукрашивал» более чем сомнительными пьяными «шутейными соборами». Однако именно после Петра I Романовы избегали давать имя Алексей своим наследникам, т. к., по преданию, перед гибелью сын Петра царевич Алексей прокричал проклятие Романовскому роду — своему роду [25].