Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Ну а каково было положение рабочих накануне Февральской революции 1917 года, на третьем году Первой мировой войны?

Хотя цены во время Первой мировой войны в России, как и во всех воюющих странах, быстро росли (в России к концу 1916 года — по разным источникам в три-четыре раза по сравнению с довоенным временем) [59] Заметим для сравнения, что Временное правительство за полгода своей деятельности, с марта по октябрь 1917 года, обесценило рубль во столько же раз, во сколько его обесценило царское правительство за предшествовавшие два с половиной года войны: покупательная способность рубля составила на февраль 1917 года 27 коп. от довоенного (т. е. обесценивание в 3,7 раза), а на октябрь 1917 всего 6–7 коп. (уже в 15,4 раза) — по данным Ричарда Пайпса из книги А. Л. Сидорова (101, с. 147). , в среднем несколько опережая рост доходов населения [101], но известно также, что в начале 1917 года на оборонных заводах столицы (а также на всех металлообрабатывающих заводах страны) рост зарплат компенсировал военную инфляцию и обеспечивал нормальный бюджет семьи: «квалифицированный столичный рабочий на оборонном заводе получал редко меньше пяти рублей в день, чернорабочий — трех, в то время как фунт черного хлеба стоил 5 коп., говядины — 40 коп., сливочного масла — 50 коп., и все эти продукты были в продаже» [47, с. 371].

При этом в царской России во время Первой мировой войны не вводилась карточная система на продукты (кроме как на сахар). Известно, что 10 октября 1916 года в Особом совещании по продовольственному вопросу был выдвинут проект введения карточной системы, но он не был принят [77, глава 5, раздел 5.4.1]. Хотя к этому времени в некоторых городах уже существовали свои карточки, но продажа продуктов по ним осуществлялась в небольших размерах и была лишь дополнением к свободному рынку [50, с. 177, 203]. В то же время во всех других воюющих странах карточная система на продукты питания была гораздо более широкой и жесткой (особенно тяжелое положение с продуктами и предметами первой необходимости было в Германии) [122, глава 11, раздел 11.2]. Подробная хронология введения карточной системы распределения продуктов в России во время Первой мировой войны описана в 1923 году С. Г. Струмилиным (в то время заведующий отделом статистики Наркомтруда и ВЦПС и профессор МГУ):

В Москве начали распределять по карточкам сахар — с 16 августа 1916 года, но лишь с момента революции, с марта 1917 года начались выдачи хлеба по карточной системе. С июня 1917 года карточки распространились на крупы, в июле — на мясо, в августе — на коровье масло, в сентябре — для яиц, в октябре — на растительные масла, в ноябре и декабре 1917 года — на кондитерские изделия и на чай. Аналогичную картину наблюдаем мы в Петрограде и в других городах. До мая 1917 года твердые цены на все эти продукты были всего на 20 % ниже рыночных [112, с. 19–20].

Необходимо все же отметить, что данные по военной инфляции (по росту цен и зарплат в 1914–1917 гг.) в разных источниках сильно (в 1,5–2 раза!) разнятся. Сильно разнятся в разных источниках и данные по абсолютным величинам средних зарплат по России в целом или на отдельных заводах к февралю/марту 1917 года — от 112 руб. в месяц в среднем по России и 163,3 руб. в месяц в металлообрабатывающей промышленности [60] Маркевич А. М. Стимулы к труду в металлургической и металлообрабатывающей промышленности России в годы Первой мировой войны. На примере Московского металлического завода (завод Гужона) // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 6. М., 2001. С. 64–84: ознакомиться со статьей можно на сайте исторического факультета МГУ до 160–400 рублей в месяц (в зависимости от разряда рабочих, например, на Обуховском заводе — однако точно известен прожиточный минимум, рассчитанный в феврале 1917 года на Обуховском заводе в Петрограде (оборонный завод Морского ведомства) [13]:

В феврале 1917 года по распоряжению Морского ведомства среди рабочих было проведено анкетирование о минимальном бюджете рабочей семьи. Анализ этих анкет определил среднюю стоимость содержания семейства из трех человек в 169 руб. (в месяц), из которых 29 руб. шли на жилье, 42 руб. — на одежду и обувь, остальные 98 руб. — на питание. Жилье в рамках минимальных потребностей рабочего состояло из одной жилой комнаты и кухни, причем оплата за квартиру включала стоимость освещения и отопления. Одежда и обувь состояли из сапог — 20 руб. пара (из расчета по одной паре в год на человека), галош — 6 руб. (одна пара в год на человека), комплект носильного платья — 60 руб. (полтора комплекта в год), верхнее платье — 120 руб. за комплект (по одному на три года). Минимальный месячный бюджет на питание состоял из расходов на молоко — полторы бутыли в день по 35 коп. за бутылку; 2,1 кг сливочного масла по 6,5 руб. за килограмм; 2,1 кг других жиров по 3,2 руб. за килограмм; мясо или рыба (чередовались через день) — 100 г мяса (20 коп. на каждого члена семьи), 200 г рыбы (20 коп.); ежедневно на всех примерно 1 кг ржаного хлеба (17 коп.), около 600 г пшеничного хлеба (30 коп.), 820 г картофеля (20 коп.), около 60 г капусты кислой (30 коп.); около 600 г крупы разной (22 коп.); полтора яйца, около 3,7 кг сахара (2 рубля 70 коп.) [13, Книга 9, с. 58–59].