Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…

Сергей Нечаев (1847–1882) — сын маляра, выучившийся на учителя, с осени 1868 года вел революционную пропаганду среди студентов Санкт-Петербургского университета и медицинской академии, и первые в истории России студенческие волнения в феврале 1869 года были в значительной мере его делом.

Потом он уехал за границу, завязал знакомство с Бакуниным и Огаревым. В сентябре 1869 года вернулся в Россию и основал революционное «Общество народной расправы», где стал членом центрального комитета. Общество имело отделения в Петербурге, Москве и других городах. Дело мирной пропаганды, по мнению Нечаева, было кончено: приближается страшная революция, которая должна готовиться строго конспираторским способом, и дисциплина должна быть абсолютной. Когда студент Иван Иванов явил неповиновение воле Нечаева, тот решил устранить его, повязав при этом кровью членов центрального комитета. В ноябре 1869 года Иванов был убит Нечаевым, Успенским, Прыжовым, Кузнецовым и Николаевым.

Сам Нечаев успел бежать за границу, но его товарищи были найдены и преданы суду. Судились они в 1871 году не только за убийство, но и за образование революционного общества. К делу было привлечено восемьдесят семь человек. Участники убийства Иванова были приговорены к каторжным работам на разные сроки, другие обвиняемые — к более мягким наказаниям, некоторых оправдали.

За границей Нечаев издавал журнал «Народная Расправа». У большинства русских эмигрантов остались очень неприятные воспоминания об этом человеке. Крайне отрицательная характеристика молодого поколения революционеров, сделанная Герценом (в статьях, вышедших посмертно), по-видимому, внушена знакомством с Нечаевым. В 1872 году швейцарское правительство выдало Нечаева России как уголовного преступника. Его судили в московском окружном суде присяжных в 1873 году и приговорили к двадцатилетним каторжным работам на рудниках. В дальнейшем он был посажен в Петропавловскую крепость.

«Катехизис революционера» впервые был опубликован в Женеве, в 1869 году [76]. С него и начался в России слом нравственного стержня в политической борьбе.Почитаем выдержки из этого «наставления основных истин» революционера [23] Полностью с «Катехизисом революционера» можно ознакомиться также в Интернете: http://lib.rus.ec/b/149793/read#tl. .

Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то только для того, чтобы его вернее разрушить. <���…>

Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции.

Революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией. <���…>

Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционером, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции. <���…>

У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, т. е. не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу.

Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос, спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими-нибудь личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарищем — с одной стороны, а с другой — трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить. <���…>

Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире, если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-нибудь человека, принадлежащего к этому миру, в котором — все и все должны быть ему ненавистны. Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские или любовные отношения — он не революционер, если они могут остановить его руку.