Александр Доманин - Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

После такой развязки авторитет Теб-Тенгри взлетел в степи до небес. Многие «люди длинной воли», и в особенности те, кто принадлежал к недавно покоренным племенам, стали собираться под его руку. Даже среди подданных «золотого рода» началось брожение, и многие подумывали о переходе к Кокочу. Больше всего пострадал младший брат Чингисхана, Тэмугеотчигин, от которого к Кокочу побежали его утэгубоголы. Отчигин лично отправился к Теб-Тенгри и потребовал вернуть боголов. Но зарвавшийся шаман, чувствуя свою возросшую силу, не только отказался сделать это, но и заставил Тэмуге просить прощения на коленях. На этот раз он явно перегнул палку, потому что Чингисхан всегда любил своего младшего брата. Когда тот пожаловался хану и рассказал об унижении, которому его подвергли, Чингисхан рассвирепел. Масла в огонь подлила умная Борте: вот, мол, вчера была очередь Хасара, сегодня Отчигина, а завтра чья будет? Джучи, Угедэя, а может быть, самого Чингисхана? В разгар всех этих событий, вероятно, почуяв неладное, явился и сам Теб-Тенгри со своими братьями и отцом. Скорее всего, он хотел переломить ситуацию в свою пользу, ссылаясь, как обычно, на волю богов. Чингисхан же и устроил «божий суд», предложив соперникам помериться силами на дворе. Однако, чтобы «божий суд» закончился «правильно», перед этим он отдал трем сильнейшим борцам тайный приказ расправиться с обнаглевшим шаманом. И тут же, у Чингисхановой юрты, Теб-Тенгри переломили хребет. Мунлик и его сыновья попытались возмутиться, но хан кликнул своих кебтеулов и вышел вон.

Чингисхан и предсказатели. Китайский рисунок XIV в.

Смерть Теб-Тенгри заставила присмиреть всех, кто мог составить оппозицию Чингисхану. Тем более, что, будучи мудрым правителем, он не стал преследовать хонхотанцев и простил Мунлика и его сыновей. Противостояние власти было раздавлено, и всем в Йеке Монгол Улус стало ясно — есть только один владыка, в его власти и карать, и миловать, и этот владыка — божественный Чингисхан.

Итак, первые пять лет, прошедшие после курултая 1206 года, стали решающими в деле укрепления монгольской державы и верховной ханской власти. Теперь, не имея серьезных врагов вне империи и противников внутри страны, Чингисхан мог приступить к решению давно обдуманной и такой желанной задачи — к войне с Китаем.

В современной исторической литературе господствует мнение, что созданная чжурчжэнями в завоеванной ими части Китая империя Цзинь была «колоссом на глиняных ногах». Что она фактически рухнула от первого же удара, нанесенного ей монголами в 1211 году, и последующие четверть века — это просто затянувшаяся агония нежизнеспособного образования. Нельзя сказать, что эта точка зрения полностью неверна, но реальной исторической действительности она соответствует лишь в незначительной степени. Считать Цзинь слабой — значит, излишне упрощать ситуацию, и тогда становится неясным, зачем тем же объединенным монголам потребовалась столь долгая и тщательная подготовка к этой войне. Но и представлять империю Цзинь сильной тоже было бы неверно, ибо за столетие никем не оспариваемой чжурчжэньской власти сама эта власть в значительной мере деградировала.

Сила Цзиньской империи заключалась, в первую очередь, в ее почти неисчерпаемых людских и экономических ресурсах. По данным переписи 1207 года, ее население превышало сорок пять миллионов человек, что в десятки раз больше, чем проживало в Чингисхановом улусе, и по меньшей мере в десять раз больше, чем все население Великой степи того времени. Это позволяло чжурчжэньской империи содержать поистине колоссальную армию. По данным на 1161 год, то есть в период наивысшего расцвета империи, только элитные части, состоявшие из собственно чжурчжэней, насчитывали более шестидесяти пяти тысяч человек. Около двадцати пяти тысяч из них составляли армию, которую можно назвать «кадровой», сорок тысяч — это войска «запаса», готовые выступить в случае войны. Боеспособность этой группировки, особенно ее кадровой части, находилась на очень высоком уровне. По свидетельству источников, все чжурчжэньские воины были прекрасно вооружены и имели стальные пластинчатые доспехи, что у тех же монголов было редкостью. И по назначению, и по боевым качествам эту кадровую армию можно сравнить с монгольским корпусом кешиктенов, но отметим, что последний был в два с половиной раза меньшим. А помимо этого бронированного кулака, Цзинь имела еще и семисоттысячную армию из мобилизованных киданей, бохайцев и китайцев. Сами по себе ее боевые качества были невысоки, как и у любой армии, основанной на принципах насильственной вербовки (особенно в ее китайской составляющей, так как китайцы чжурчжэней-захватчиков ненавидели) Однако, у ее солдат имелось неплохое вооружение, и конечно, нельзя не учитывать огромное количественное превосходство этой армии над любым потенциальным врагом. Но и это было еще не все: Цзинь располагала и обученным мобилизационным резервом в триста-четыреста тысяч человек, с помощью которого можно было быстро восполнить любые потери в войсках. Наконец, были и крупные пограничные силы из подвластных окраинных народов — правда, к 1211 году Цзинь, по известным причинам, потеряла татарские и онгутские части, влившиеся в армию Чингисхана. Но этот корпус, собранный из разных народов (эти этнически разрозненные части известны под общим названием «дю»), сохранял еще значительную силу, а по своим боевым качествам находился между чжурчжэньской армией и мобилизованными воинами.