Александр Доманин - Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

Достижения Чингисхана-реформатора тем более удивительны, что сам он не получил не только систематического, но и вообще никакого образования. Неграмотный монгол, он не имел предшественников, на опыт которых мог бы опираться — просто потому, что ничего о них не знал. Темучин руководствовался только жизненным опытом и… собственной гениальностью.

Поражает настойчивость Темучина-Чингисхана в проведении строго определенной реформаторско й линии. Конечно, в основе ее лежало укрепление личной власти, но оно не было для Чингисхана самоцелью. Отнюдь не случайны его слова, сказанные сразу после великого курултая Шиги-Хутуху: «Когда же с помощью Вечного Неба будем преобразовывать всенародное государство…» («Сокровенное Сказание», § 203). Он строил не ханство во главе с собой, любимым, он строил Йеке Монгол Улус — Великую Державу монголов, во главе которой на вечные времена должен был встать его собственный род — «алтан-уруг» по-монгольски.

Не стоит, конечно, и преувеличивать элементы нового, вводимые Чингисханом. Человек земли, человек войны, он не мог полностью пренебречь и традициями и логикой развития. Империю создала война, и потому военный элемент в ее устройстве всегда (а при жизни Чингисхана в особенности) имел приоритетное значение. Не случайно первой его реформой, проведенной еще в 1204 году, то есть еще до завоевания власти в степи, стали преобразования в армии. В 1206 году Чингисхан значительно развил и усилил это направление реформ. Армия на тот момент была, по сути, единственной опорой его власти, становым хребтом создаваемой державы.

Самой важной реформой в этом направлении было учреждение, а с 1206 года и резкое усиление личной гвардии Чингисхана — корпуса кешиктенов. Нельзя сказать, что создание такой структуры было делом абсолютно новым: подобные отряды ханских телохранителей существовали, например, в кераитском ханстве. Однако Чингисхан пошел гораздо дальше предшественников. Очень значимым стал полный отказ от родового принципа формирования гвардии. Корпус кешиктенов комплектовался из сыновей монгольских нойонов и «людей свободного состояния» («длинной воли»). При этом в кешик отбирались только достойные по умственным либо физическим способностям люди. Применялся принцип разверстки от всех войсковых единиц. Сын нойона-тысячника должен был привести с собой десять воинов, сын сотника — пятерых, а воин-багатур «свободного состояния» — троих. Такая система, притом действовавшая очень жестко, позволила Чингисхану резко увеличить численность кешиктенов. Как известно, по реформе 1204 года число кебтеулов — ночной стражи — равнялось восьми десяткам человек, а тургауды — дневная стража — составляли отряд в семьдесят воинов. Проведенная разверстка дала большое число воинов, и уже в течение 1206 года численность кешиктенов была доведена до полного состава тумена — то есть до десяти тысяч человек. При этом «старая» гвардия — сто пятьдесят телохранителей — превратилась в «гвардию в квадрате». Из этих старых сподвижников формировался офицерский корпус кешика, складывались первые управленческие кадры. Число кебтеулов достигло двух тысяч человек, при этом первая тысяча была особо привилегированной; число тургаудов — восьми тысяч.

Создание такой мощной военной силы, составленной из лучших воинов и подчиненной непосредственно хану, многое давало главе монголов. Во-первых, она серьезно укрепляла режим его личной власти, в ущерб власти старых родовых вождей, подобных Таргутай-кирилтуху или Сэче-беки. Кешиктены могли стать противовесом даже всему войску или значительно усилившейся группировке нукеров Чингисхана в случае появления в этой среде какого-либо недовольства. Во-вторых, корпус кешиктенов стал подлинной кузницей кадров Монгольской империи — и в силу того, что сюда подбирались наиболее способные люди, и, разумеется, в силу своей близости к хану. И в-третьих, Чингисхан получил могучий и мобильный отряд (в сущности, небольшую армию), выполнявший охранные функции самого разного рода. Причем воздействие на эту армию элементов родового строя было сведено почти к нулю. Воля хана являлась для кешиктенов непреложной и абсолютной.

Конечно, чтобы добиться абсолютной преданности кешиктенов и окончательно вывести их из-под влияния родовых вождей и нойонов, Чингисхану пришлось дать членам охранного корпуса весьма значительные привилегии. Так, рядовой кешиктен по рангу приравнивался к армейскому тысячнику, даже стоял несколько выше. Впрочем, насколько можно судить по «Сокровенному Сказанию», такой высокий ранг имели лишь члены «старой» гвардии; но, несомненно, и самый простой из тургаудов — из числа присланных по разверстке — считался не ниже десятника, а то и сотника. Кроме того, кешиктенов вывели за пределы родовой и даже военной юрисдикции: все решения о наказании или, наоборот, освобождении от наказания принимал сам хан. Чингисхан даже особо предупредил родовых вождей и верхушку собственных нукеров, что любая обида, нанесенная ими кешиктену, не останется безнаказанной. Существовали и другие привилегии, не последней из которых была возможность быстрого карьерного роста.