Дэвид Рольф - Кровавая дорога в Тунис

Место Хобарта занял генерал-майор Майкл О'Мур Криг, однако влияние Хобарта чувствовалось еще долго после его отъезда.

Роммель и англичане

В особых представлениях противник бездарных английских генералов не нуждается. Роммель, которого вскоре по обе стороны фронта стали звать "Лис пустыни", чувствовал себя в пустыне, как дома. Великолепный тактик, в чем все уже убедились, он стремился командовать войсками прямо с линии фронта, отдавая приказы по радио или лично. Его личное влияние на ход боя было очень велико. Роммель был рыцарем и человеком чести. Это засвидетельствовал даже Уинстон Черчилль, выступая в палате общин в январе 1942 года: "Нам противостоит очень отважный и умелый противник. Несмотря на разделяющий нас огонь войны, я могу сказать, что это великий генерал". Добавим: особенно если его сравнивать с вялыми и нерешительными британскими генералами. Такого же мнения о Роммеле был и Окинлек, который в начале июля 1941 года сменил Уэйвелла на посту британского главнокомандующего силами Среднего Востока. Он оказался достаточно глуп, чтобы отдать следующий приказ: ВСЕМ КОМАНДИРАМ И НАЧАЛЬНИКАМ ШТАБОВ

ОТ: Главнокомандующего

Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом.

О нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать "немцев", или "страны Оси", или "противника", но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности.

(Подписано) К.Дж. Окинлек

Разумеется, такой приказ лишь повысил репутацию Роммеля, а не принизил ее. Совершенно очевидно, что англичане ценили Роммеля выше, чем высшее командование германской армии. Генерала Вальтера фон Браухича, начальника ОКХ, бесило неуважение Роммеля к высшим инстанциям. Франц Гальдер, начальник штаба армии, вообще не переносил Роммеля и называл его выскочкой. Роммель был готов игнорировать любой приказ, если не был с ним согласен. Он ставил на хорошее отношение Гитлера к нему. Однако даже Гитлер не стал менять несколько странного положения, при котором Роммель был только вторым человеком в Африке.

Жаль, не была реализована витавшая в воздухе идея перевода Роммеля на Восточный фронт. Даже если наши генералы и не умели воевать, то уж противника они не боялись. Я не могу представить себе подобный приказ за подписью Жукова, запрещающий упоминать "самого Гудериана".

"Монти"

Следует сказать кое-что и о человеке, которого англичане считают своим величайшим полководцем XX века. В своей книге "От Пустыни до Балтики" генерал Роберте рассказывает о первой встрече с Монтгомери. Роберте тогда командовал 22-й танковой бригадой в Алам-Хальфе. Ему сообщили, что следует ожидать визита нового командующего 8-й Армией. Роберте тогда мучился животом и как раз вернулся из-за ближайшего холмика, когда увидел прибытие большой компании. Он узнал Хоррокса, Эрскина и де Гингана. Однако "маленького человечка с белыми узловатыми коленями, в австралийской шляпе и без всяких знаков различия" он принял за нового военного корреспондента. Поэтому Робертс решил, что Монти прибудет позднее, и уже собрался было уточнить, когда же появится Великий Человек, как австралийская шляпа спросила: "Вы знаете, кто я такой?" Роберте вежливо ответил: "Да, сэр". Он разумно предположил, что лучше не показывать своего незнания. "И конечно, это был Монти!"

Монти уже успел понять, что должен зажать армию в кулаке и больше не допускать, чтобы приказы командира служили "темой для дискуссии", как то было до его прибытия. В своих мемуарах он пишет: "Я принял командование прекрасным материалом. Чтобы понять это, не потребовалось много времени. 8-я Армия состояла из закаленных в боях дивизий. Однако офицеры и солдаты были смущены последними событиями, что привело к потере уверенности. "Отважные, но запутавшиеся", как их назвал позднее премьер-министр".