Дэвид Рольф - Кровавая дорога в Тунис

Часть танков была отправлена на кораблях в Алжир, а оттуда перевезена в Бон. К фронту им пришлось выдвигаться своим ходом, изнашивая гусеницы. Остальные подразделения, включая гусеничные транспортеры, следовали на восток по железной дороге на открытых платформах. Часть полугусеничных транспортеров была перегнана в Сук-эль-Арба только после личного вмешательства Эйзенхауэра и его помощника по морским делам капитана 1 ранга Гарри К. Батчера.

К несчастью, Эйзенхауэр неточно представлял себе обстановку на фронте. Хэйдон отмечает: "Связь была настолько плохой, что главнокомандующий должен был собирать командиров частей, чтобы вместе уточнить обстановку, которую по отдельности все представляли довольно смутно". По пути в Алжир 23 ноября у "Летающей Крепости" Эйзенхауэра при посадке в Тафаруа лопнула шина. Самолет скатился с посадочной полосы в грязь. Не поняв, что наступлению Андерсона на Тунис мешает плохая подготовка операции, Эйзенхауэр немедленно обвинил англичан в потере темпа. Как вспоминает Батчер, его босс в это время был намерен взять англичан за рога и вправить им мозги.

В разгар взаимных упреков в штаб сил союзников в качестве заместителя генерал-лейтенанта Исмея прибыл бригадный генерал Иен Джейкоб и раскритиковал главнокомандующего за неспособность противостоять вредоносному влиянию Кларка. "Он все время был злым гением союзников", утверждал Джейкоб. Кроме того, он считал, что Эйзенхауэр должен укротить амбиции Кларка, рвавшегося на место Андерсона. "Генерала Эйзенхауэра слишком легко сбить с толка и отвлечь, чтобы он мог быть главнокомандующим".

До начала операции "Торч" никто не уделял внимания вопросам сотрудничества с французами в ходе наступления на Тунис. Лишь 3 человека в американском штабе в Северной Африке знали французский язык. Когда по требованию Кларка 6 ноября в штаб союзников в качестве офицера связи прибыл полковник Уильям С. Биддл, выяснилось, что и его французский оставляет желать много лучшего.

Большинство французских пехотинцев было местными жителями, и их боевая эффективность была несколько сомнительной. Весь офицерский корпус был полностью французским. Часть унтер-офицеров тоже была французами, они отличались прекрасной подготовкой. Однако войскам не хватало оружия. Французские войска, которыми командовал генерал Жюэн, на севере состояли из Войск Туниса под командованием Барре, а в центре - из XIX армейского корпуса генерала Кёльца.

Главнокомандующий генерал Жиро ни формально, ни практически не подчинялся штабу союзников и сразу начал подчеркивать свою независимость. Таким образом, на фронте оказались сразу два командующих: Андерсон, подчинявшийся Эйзенхауэру, и Жюэн, подчиненный Жиро.

В Алжире Эйзенхауэр и Жиро обладали равными правами, что оказалось очень неудачной выдумкой, так как в результате единого командования не было на всех уровнях.

Главной причиной такого положения было глубокое недоверие Жиро к англичанам и его крайне невысокое мнение об их боевых качествах. Он наотрез отказался передать французские войска под британское командование, в результате чего Андерсон и Жюэн тоже считались равными, после чего оставалось лишь провести между их войсками разделительную линию. Она проходила через Сук-Арас - Ле Кеф - Загуан. Самые большие неприятности такое разделение принесло Андерсону.

Как только Эйзенхауэр прибыл в Алжир, он немедленно вмешался и вывел все французские части из оперативной зоны 78-й дивизии. Они были сосредоточены для защиты правого фланга Андерсона под командованием Барре. Соглашение, достигнутое 23 ноября, было неудовлетворительным с точки зрения тактики и снабжения, так как имелся только один путь доставки боеприпасов. Однако, благодаря непреклонности Жиро, сохранилось это неопределенное положение, которое Эйзенхауэр назвал "наилучшим из возможных в то время компромиссов".

* * *

В тот же день, когда главнокомандующий временно приостановил наступление 1-й Армии, в тени Arco de Fileni, монументальных ворот в пустыне, отделяющих Киренаику от Триполитании (солдаты 8-й Армии называли их "Мраморной аркой"), проходило совещание. Там 24 ноября Бастико и Кавальеро, наконец, уступили настоятельным просьбам Роммеля о встрече. Они обсудили запоздалый приказ Муссолини, утвержденный Гитлером, любой ценой удерживать позицию у Мерса-Брега (или Эль-Агейла на картах союзников).

Однако авангарды разбитой армии Роммеля уже отошли на 650 миль по Виа Бальбиа, прибрежной дороге в Киренаике, бросив несколько итальянских дивизий на произвол судьбы. В Хальфайе долгожданный отдых был прерван внезапно вспыхнувшей перестрелкой, и немцы бросились наутек, захватив все имеющиеся автомобили. Отступление было настолько поспешным, что позади остались даже 600 "зеленых дьяволов" парашютно-десантной бригады генерала Рамке. Эти закаленные бойцы проявили образец мужества и дисциплины, проделав марш длиной 200 миль по пустыне. Они захватили колонну британских грузовиков и питались захваченными продуктами. Догнав свою армию, парашютисты яростно обрушились на Роммеля за то, что он оставил их.