Вячеслав Бондаренко - 100 великих подвигов России

Через полгода после завершения войны на Потсдамской конференции было принято решение о возведении в Берлине монумента советскому солдату-победителю. Проект готовил Вучетич. Изначально он предполагал разместить в центре композиции скульптуру Сталина, но что-то подсказывало художнику — такое решение невыгрышно… И тогда Вучетич вспомнил свои рисунки с изображением Масалова. Вскоре появились наброски нового памятника — солдата со спасенной девочкой на руках и автоматом.

Правда, от Масалова Воину-освободителю «досталось» только лицо. Фигуру Вучетич лепил с Ивана Степановича Одарченко, а девочку — с трехлетней дочери коменданта Берлина Светы Котиковой. Этот «запасной вариант» скульптор продемонстрировал Сталину.

— Вам не надоел этот, с усами? — осведомился вождь, указывая на собственную скульптуру. И тут же кивнул на второй вариант. — Давайте лучше поставим в центре Берлина вот этого солдата. Только автомат замените на меч — это более символично.

8 мая 1949 г. в берлинском Трептов-парке был торжественно открыт памятник Воину-освободителю.

После войны Н. И. Масалов демобилизовался, жил в родном поселке. Односельчане и не подозревали о совершенном им подвиге, а сам он о нем никому не рассказывал. Да и о памятнике в Трептов-парке узнал случайно, увидев его изображение на спичечном коробке, а когда узнал в Воине-освободителе себя (даже награды совпали), промолчал. Только в 1964 г. о Масалове появились первые публикации в прессе. Он стал почетным гражданином Берлина, в 1970-м его даже официально приглашали переселиться в столицу ГДР. Но Николай Иванович отказался. Он не раз пытался найти спасенную им в Берлине девочку. Выяснилось, что во время штурма города советские офицеры и солдаты спасли около двухсот немецких детей. Откликнулись 198, но той самой девочки среди них не оказалось…

Ушел из жизни ветеран 20 декабря 2001 г. и был похоронен на сельском кладбище в поселке Тяжин Кемеровской области. А Воин-освободитель с лицом героя-сибиряка продолжает украшать собой берлинский Трептов-парк…

Рахимжан Кошкарбаев родился в Акмолинской области Казахстана в 1924 году. В конце войны в звании лейтенанта командовал разведвзводом 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии. 30 апреля 1945 г. именно этому опытному офицеру было поручено водрузить на рейхстаге красное знамя.

Взвод разведки 674 стрелкового полка 150-й стрелковой Идрицкой дивизии. На переднем плане — рядовой Г. П. Булатов, одним из первых водрузивший красное знамя на рейхстаге

Сам Кошкарбаев так вспоминал об этом: «Комбат Давыдов подвел меня к окну… “Видишь, — говорит, — рейхстаг? Подбери нужных людей, будешь водружать флаг”. И передал мне темный, довольно тяжелый сверток — флаг, завернутый в черную бумагу. С группой разведчиков я выскочил из окна. Вскоре нам пришлось всем залечь. Начался сильный огонь. Возле меня остался один боец».

Этим бойцом был 20-летний красноармеец Григорий Петрович Булатов, уроженец деревни Черкасово (ныне — Свердловская область). В четырехлетнем возрасте он с родителями переехал в Кировскую область, вырос в городе Слободской. На фронте был с 1942-го, считался опытным разведчиком.

Применяясь к местности, Кошкарбаев и Булатов начали приближаться к рейхстагу. Беря с боем каждый метр, они ворвались на второй этаж и в 14 часов 25 минут подняли там красное знамя. Установил его Булатов (Кошкарбаев придерживал солдата за ноги). 5 мая 1945 г. «Комсомольская правда» так описала подвиг: «Путь к рейхстагу лежал через нагромождения, баррикады, через пробоины в стенах, темные тоннели метро. И везде были немцы. Наши бойцы в третий раз пошли в атаку и наконец ворвались в рейхстаг, вышвырнули оттуда немцев. Тогда маленький, курносый, молоденький солдат из Кировской области, как кошка, вскарабкался на крышу рейхстага и сделал то, к чему стремились тысячи его товарищей. Он укрепил красный флаг на карнизе и, лежа на животе, под пулями, крикнул вниз солдатам своей роты:“Ну как, всем видно?” И он засмеялся радостно и весело. И хотя немцы опять бросились в отчаянную контратаку и даже заняли первый этаж, наши бойцы, успевшие закрепиться в верхних этажах рейхстага, чувствовали себя хозяевами этого большого обгоревшего здания. Теперь никакая сила не заставила бы их уйти отсюда».