Святослав Рыбас - Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Бывший следователь Путинцев на вопрос о причинах заключения Турко в карцер показал: «Признаю, что заключение в карцер Турко по указанию Комарова и Абакумова было с целью получения признательных показаний… Я признаю, что по делу Турко было допущено нарушение законности, применялись угрозы, я заявлял Турко, что „вас могут избить“. Все это делалось на основании прямых указаний Абакумова и Комарова.

Если Комаров заходил на допросы Турко, то он, безусловно, его избивал, ибо это было у него обычным правилом. Должен откровенно признать, что я лично сомневался в обвинениях, предъявленных Турко и Закржевской. Но мы требовали такие показания в результате давления Абакумова».

Аналогичными приемами вымогались ложные показания и от привлеченной к ответственности по этому делу бывшей заведующей отделом партийно-комсомольских и профсоюзных органов Ленинградского обкома КПСС Закржевской.

Закржевская была арестована и заключена в тюрьму, будучи беременной.

В результате условий, в которых она находилась в тюрьме, у Закржевской произошел выкидыш. Несмотря на крайне тяжелое физическое и психическое состояние, Закржевская подвергалась систематическим вызовам на ночные допросы, во время которых от нее требовали признаться в якобы совершенных ею контрреволюционных преступлениях, а также изобличить в этом других лиц. На очной ставке с Закржевской Комаров показал, что, когда он впервые увидел Закржевскую на допросе, то обратил внимание на ее беременность и, приехав в министерство, доложил, что допросы беременной женщины производят ночью. Как показал Комаров: «Абакумов грубо обрезал меня, заявив: „Нашелся мне тоже защитник. Врач не запрещает, а ты определяешь возможности ее допроса. Не вмешивайся в это и занимайся своими делами“.

Закржевскую вызывали на допросы не только следователи, но и Абакумов, который требовал от нее ложных признаний о преступных связях с Кузнецовым. Через некоторое время Закржевской стали давать на подпись сфальсифицированные протоколы допросов. Доведенная до состояния морального и физического изнеможения, Закржевская подписала эти сфальсифицированные, лживые признания».

Михеев также подтвердил, что дал свои показания под воздействием незаконных методов следствия.

Перед судебным процессом Комаров по заданию Абакумова производил специальную усиленную подготовку подсудимых и вовлек в это преступное дело следователей.

Так, Турко по этому поводу показал: «Перед началом суда следователь Носов предупредил меня, чтобы я в суде показал все так, как записано в протоколах допроса. Он говорил, что вина моя небольшая и моя задача состоит в том, чтобы разоблачить подлость Кузнецова. Затем меня вызвал полковник Комаров и потребовал, чтобы я на суде повторил лишь то, что записано в протоколах допроса, и с угрозой предупредил меня: „Суд идет и пройдет, а вы останетесь у нас“. Я это понял так, что если я в суде откажусь от показаний и расскажу о том, как со мной поступали на следствии, то меня снова будут бить… Накануне суда следователь Носов дал мне копию протокола моего допроса от 30 октября 1949 года и сказал, чтобы я хорошенько его прочел, запомнил и повторил на суде. Копию этого протокола я несколько раз прочел, зазубрил и повторил в суде. В перерывах судебного заседания ко мне приходили Комаров, Путинцев и Носов и говорили, что суду все ясно, что я должен на суде во всем признавать себя виновным и просить у суда пощады. Так я и сделал».

Подобные же показания о подготовке к судебному процессу дали Закржевская и Михеев.

Бывш. следователь МГБ Носов показал: «Подготовка обвиняемых к судебному процессу имела место, ведущая роль в этом принадлежала Комарову».

Теперь ясно, почему Кузнецов, Попков, Вознесенский и другие признавали себя на суде виновными, и вряд ли кто-нибудь может поверить этим вынужденным «признаниям».

Фальсификация дела по обвинению ряда ленинградских работников была установлена после разоблачения Центральным Комитетом партии и Советским правительством врага народа Берия.

Именно разоблачение Берия и его преступных связей с Абакумовым нацелило на детальную и тщательную проверку так называемого «ленинградского дела».

В связи с делом Кузнецова, Попкова и других враг Абакумов и его сообщники подвергли репрессии свыше двухсот человек, часть как соучастников, а большинство как близких и дальних родственников осужденных, использовав для этой гнусной расправы Особое Совещание при МГБ СССР. В настоящее время подавляющее большинство этих так называемых «уголовных дел» пересмотрено и невинно осужденные освобождены и реабилитированы. В соответствии с решением ЦК пересматриваются остальные дела.